Бегущая против волны - Людмила Толмачева Страница 29

Истомин сразу же взял быка за рога. Он тесно прижал к себе Ирину и стал нашептывать комплименты. Ирина слушала глупые и заученные не хуже таблицы умножения слова, удивляясь, как могла умница Эльвира влюбиться в этого индюка. Она не стала разочаровывать Эльвиру своими впечатлениями от Истомина, а чтобы больше не искушать судьбу, решила уйти с вечера по-английски. Известив о своем намерении лишь Алену, она незаметно выскользнула в коридор и пошла в номер.

Не в силах уснуть, она долго лежала в темноте. Аленка уже давно спала, хотя вернулась с праздника намного позднее. Ирина улыбнулась, вспомнив слова дочери: «А мужчина, с которым ты танцевала последний танец, спрашивал о тебе. Зачем, говорит, она так рано ушла. А еще сказал, что ты очень красивая, и без тебя стало темно и неуютно». Слова, слова… Ах, если бы их произнес Сергей!

Ирина откинула одеяло — ее бросило в жар при воспоминании о Сергее. Неужели она любит его, иначе бы лежала сейчас как рыба, холодная и немая? Где он в эту ночь? С кем? Неужели не вспоминает о ней? Ей вдруг подумалось, что позови он ее, побежала бы по снегу босиком, да, побежала бы, хоть и банально звучит эта фраза. Перед мысленным взором предстала сначала его стройная фигура, а затем глаза, губы… Нет, лучше не представлять! Иначе не уснуть.

Ирина гнала прочь эти видения, но они возвращались. Воображение — услужливый художник — рисовало пленительный образ Сергея. Морская вода сверкает на солнце мириадами осколков стекла, а у горизонта тает в белесой дымке. Он идет ей навстречу, в шортах и белой рубашке. Она расстегнута, и ветер надувает ее парусом. Кажется, еще немного и она сорвется с его загорелых плеч, улетит в море белой чайкой. Но ему все равно. Он смотрит ей в глаза, улыбается и произносит ее имя.

С мужем ничего подобного никогда не было. Хоть она и ревновала его к Лине, но не представляла себя в его объятиях. Удивительно! С Анатолием прожито почти пятнадцать лет, а во сне приходит только Сергей. Но ведь и с ним у нее ничего не было. В ту ночь на острове Робинзона она так и не решилась на свидание. «Продинамила», по выражению Августы.

Ей вспомнились душевные муки, терзавшие ее после нечаянной встречи на лесной тропе. Августа с Катей собирались на карнавал, тормошили ее, уговаривали поскорее надеть костюм, а она медлила и, словно робот, односложно отвечала на их вопросы, с головой уйдя в свои переживания. Она боролась сама с собой. И все же победил рассудок. Нет, не нужны ей любовные приключения с этим мальчиком. Ее тело, молодое и сильное, требовало ласки, а душа сопротивлялась. Значит, то, что она собиралась сделать, противно ее душе. Зачем ей этот внутренний разлад? Во имя чего? Неужели только из-за обиды на мужа?

Ирина открыла глаза, полные слез, дотронулась до лица рукой. Оно было мокрым. Поднявшись с кровати, пошла в ванную, умылась под краном, а когда вернулась в комнату, обратила внимание на яркий лунный свет, льющийся в окно. Она подошла к окну, отодвинула штору, подняла глаза на небо, темно-синее в ореоле луны, а дальше почти черное, усыпанное звездами, и печально усмехнулась: небо в алмазах.

«Ох, Элька, накаркала, вещунья! Вот тебе и небо в алмазах!»

Ее разбудила Эльвира бесцеремонным стуком в дверь.

— Хватит дрыхнуть! Подъем! — крикнула она, вихрем врываясь в комнату. — Шагом марш на завтрак! Аленка, бегом умываться! А ты чего? Поди до утра не спала, женихов считала? Истомин-то совсем обнаглел. Подходит ночью к нашему столику — я думаю, на танец меня идет ангажировать, — а он: «Где же ваша подруга, Эльвира Евгеньевна?» Представь мою физиономию. Не знаю, что подумал Неврев, но со стороны на меня поглядеть — Хавронья Опупеевна, с печатью глубокого разочарования на челе.

Ирина расхохоталась и пошла умываться. Нет, Эльвира с того света достанет и рассмешит — такой уж она человек!

Завтракали в уютном кафе. Официантка принесла на подносе пышный омлет, селедку в лимонном соусе, творожную запеканку с клубничным вареньем и черный кофе с эклерами. Алена в отличие от взрослых, не изнуренная похмельным синдромом, с аппетитом накинулась на всю эту вкуснятину. Ирина с трудом одолела кофе с пирожным. Неврев заказал под селедку сто граммов водки.

— Тебя же развезет со вчерашних дрожжей! — воскликнула Эльвира. — Ведь мы собирались подышать еловым воздухом.

— А я через форточку подышу, — нашелся Неврев.

— Ну тогда и я закажу себе мартини, — решительно сказала Эльвира.

— Эх вы, алкоголики, а еще лыжные костюмы с собой взяли, — упрекнула супругов Ирина. — Тогда мы вдвоем с Аленкой пойдем.

— И я не пойду. Мы с Наташей договорились в игровые автоматы поиграть.

— С какой Наташей?

— Это моей сотрудницы дочка. Хорошая девочка. Они ровесницы с Аленкой. Пусть пообщаются, — невнятно проговорила Эльвира с набитым запеканкой ртом.

— Ну и оставайтесь, дышите через форточку, а я пойду на лыжах. Когда еще такая удача выпадет? — сказала Ирина, вставая из-за стола.

Снег, выпавший накануне, — пушистый, искрящийся, — слегка запорошил лыжню. И этот чистый снег, и синие тени от деревьев, подчеркивающие яркость солнечного дня, и торжественное безмолвие и покой зимнего леса — все приводило душу в неописуемый восторг. Ночной грусти как не бывало! Ирина с наслаждением дышала морозным воздухом и любовалась воистину сказочным пейзажем.

— Лыжню! — раздался сзади повелительный мужской голос.

Ирина от неожиданности растерялась, на ходу попыталась перестроиться, чтобы уступить лыжню, но потеряла равновесие и во весь рост растянулась в ближайшем сугробе. Так и осталась лежать: лицом в снегу, с поднятой кверху левой лыжей и раскинутыми в стороны руками, сжимающими лыжные палки. Она смешно барахталась, стараясь освободиться от палок.

— Черт! — выругался тот же голос. — Встанут раз в сто лет на лыжи, а что с ними дальше делать — не знают. Ну! Так и будете лежать поперек лыжни? Дайте проехать в конце концов!

— Но я не могу! — крикнула Ирина, задыхаясь в сугробе.

— Ах ты! Давайте, что ли, я помогу.

Ирина почувствовала, как мужчина расстегнул крепления на ее лыжах. Ногам сразу стало легко и свободно. Она согнула их, встала на четвереньки, и тут сильные руки подхватили ее сзади за подмышки, помогли подняться. Она глубоко вдохнула, и вдруг закашлялась. Видно, снег попал в дыхательные пути. Мужчина постучал ладонью по ее спине, ворча, должно быть, по привычке:

— Вам, сударыня, лучше пешие прогулки совершать, а не лезть в спортсменки. Наверное, с прошлого года на лыжню не вставали?

— А вам какое дело? — рассердилась Ирина и гневно повернулась к мужчине.

Перед ней стоял директор компании, которого она видела вчера сначала в фойе, с женой и в окружении охраны, а затем в зале у микрофона.

— Это вы? — глупо спросила она.

— Я. А вы кто такая будете? — улыбнулся он.

— Не имеет значения, — смутилась Ирина. — Проезжайте. Лыжня свободна.