Жена ловеласа - Энн Маршалл Цвек Страница 29

— Что ж… Чем я могу вам помочь? Секретарша упоминала о ваших племянницах, подумывающих о поступлении в мою школу.

— Да. — Оставив неприятную тему, Мэгги почувствовала себя увереннее. — Их зовут Джанет и Дейзи. Им сейчас шестнадцать и четырнадцать, и моя сестра полагает, что им не помешало бы приобрести немного континентального лоска.

— Да, вы правы, — согласилась Арабелла, мгновенно возвращаясь к роли директора школы. — Как вам наверняка известно, у нас немного свободных мест… Но конечно же, для племянниц Джереми места всегда найдутся. Хотя окончательное решение, естественно, остается за попечительским советом.

Мэгги подумала: слышали бы ее сейчас племянницы — Дейзи с многочисленными серьгами в ушах и Джанет, у которой из каждой дыры на джинсах выглядывала татуировка. В какой ужас они пришли бы от предательства тети…

— Девочки интересуются спортом?

— О да, — солгала Мэгги. — Джанет хорошо играет в теннис, а Дейзи… — она запнулась, — Дейзи любит крокет. — И подумала: «Не слишком ли я завралась?»

— Ну, площадки для крокета у нас нет и в ближайшее время, боюсь, не появится, — усмехнулась Арабелла, — зато раз в неделю мы водим девочек играть в гольф, а некоторые любят кататься верхом.

— Моя сестра в первую очередь хотела бы повысить их культурный уровень, — с самым серьезным видом произнесла Мэгги.

— Конечно, мы уделяем огромное внимание изучению истории искусств, девочек часто водят в музеи, знакомят с достопримечательностями. Однако наша главная цель в воспитании девочек, — увлеченно продолжала Арабелла, — состоит в укреплении характера и в прививании безукоризненных нравственных принципов. Это особенно важно в наши дни, когда семейные ценности рушатся, подростки живут активной половой жизнью, все чаще отмечаются случаи ранних беременностей…

«Ну, типа, да, и что с того?» — отреагировала бы на эту тираду Джанет. Мэгги словно услышала голос племянницы.

— Это действительно ужасно, — согласилась она и мило улыбнулась. — Нас совсем иначе воспитывали.

— Хотите осмотреть школу?

Арабелла провела ее по отделанным мрамором коридорам, позволяя заглядывать в классы через дверные стекла.

— У нас сейчас экзамены — конец триместра, — шепнула она. Юные личики поглядывали исподлобья на классную доску, кусая кончики ручек. Все девочки были в синих юбках и белых блузках с галстуками в красно-синюю полоску.

Мэгги покорно следовала за Арабеллой. Та ничуть не изменилась за прошедшие годы. Лишь, пожалуй, постарела немного и лошадиные черты стали явственнее. «Старая кобыла», — зло подумала Мэгги. И стала воображать, как приятно было бы пнуть обутой в сапожок из «Феррагамо» ногой колыхавшийся впереди объемистый зад Арабеллы.

Читая в отеле записи мужа, она почерпнула немало новых сведений о почтенной директрисе. Больнее всего было узнать, что Джереми частенько обсуждал с Арабеллой политику, а иногда и философские вопросы. Они вместе слушали Бетховена, смотрели по телевизору политические программы и обменивались мнениями о делах государственной важности. Он восхищался логикой Арабеллы и нередко спрашивал у нее совета.

Мэгги никогда не обсуждала с мужем подобные вопросы или «дела», как он их называл. Она считала их важной и, без сомнения, конфиденциальной частью его работы. Впрочем, надо отдать Джереми должное — он часто советовался с Мэгги относительно обслуживающего персонала посольства и взаимоотношений с коллегами, уважая присущую ей интуицию, но он ни разу не спрашивал мнения жены по какому-нибудь глобальному вопросу, не разговаривал с ней о смысле жизни и предназначении Вселенной. Интересно, обсуждал ли он с Арабеллой свою жену и подробности их семейной жизни? Этого Мэгги точно бы не вынесла…

Они пришли в спортзал, где томились в бездействии кольца и брусья. В углу проходил урок хореографии.

— Не останавливайтесь, девочки, — прогремела Арабелла, как командующий парадом. — Продолжайте и не обращайте на нас внимания. — Две пухленькие девчушки с темными кудрями, обрамлявшими лица, старательно вытягивали мыски. — Это дочери его превосходительства ибн Дауда из Дубая, — сказала она, улыбаясь подопечным. — Мы поощряем в девочках интерес к физкультуре. Mens sana in corpore sanum. [103]

— Plie, — прозвучал громоподобный голос преподавателя, и девочки присели на дрожащих ножках.

— У нас также проводятся уроки бальных танцев, — продолжала Арабелла. — Ведь важно, чтобы ученицы, выходя в большой мир, не ударили в грязь лицом и блистали на светских мероприятиях. Мы даже проводим танцевальные вечера в конце каждого триместра и приглашаем наших мальчиков из иезуитской школы. Конечно, все происходит под строгим присмотром — ну, вы понимаете… Девочки должны научиться общению с противоположным полом, но любые проявления распущенности сурово пресекаются.

— Весьма рада слышать, — заметила Мэгги. — Я передам сестре всё, что видела и слышала здесь, — сказала она на прощание, вернувшись в кабинет Арабеллы. — Может, у вас найдется какая-нибудь брошюра с расценками и перечислением прочих условий…

Арабелла подошла к полке, где лежала аккуратная стопка буклетов, а рядом — новенькие книги в сафьяновых переплетах.

— Близится особый день, — пояснила она, — когда мы награждаем девочек за успехи в учебе по результатам года — дарим хорошие книги, способствующие повышению духовного уровня. — И показала красиво оформленный томик «Маленьких женщин» Луизы Мей Олкотт.

Мэгги открыла форзац и увидела тисненную золотом надпись, гласящую, что эта награда вручается Теодоре Шелленберг за безупречное поведение.

— Это для дочери австрийского посла, — прокомментировала Арабелла.

Мэгги окинула стопки книг взглядом и поинтересовалась:

— Насколько я понимаю, подарок получит каждая?

— Да, именно так! Мы не стремимся развивать в девочках дух соперничества и конкуренции из-за наград, — с самодовольным видом ответила Арабелла. — Каждая должна получить поощрение за что-то, в чем она преуспела. Всем восьмидесяти трем ученицам преподнесут по книге.

Зазвонил телефон. Пока хозяйка кабинета отвечала на звонок, гостья тайком сунула книгу в сумочку и устремила на ее широкую спину прощальный взгляд.

Директриса говорила по телефону на беглом итальянском с челтнемским [104]акцентом. Она помахала Мэгги на прощание и сказала, закрыв рукой микрофон:

— Еще увидимся! Приходите в день вручения наград!

— Это очень дорого нам обойдется, мадам, — сказал Золтан. На следующий день после визита в школу Мэгги назначила встречу в маленьком неприметном баре на улице Кавур. Вместе с Золтаном явилась его девушка Симона — он теперь проводил много времени с ней. Симона, которую Мэгги видела в первый раз, ободряюще улыбалась, глядя на нее из-под обесцвеченной челки.