Очарование страсти - Джейн Арбор Страница 29

Лин понравился ее будущий кабинет, рядом со входом в палату, которую можно было видеть через внутреннее стеклянное окно кабинета. Здесь она будет советоваться с терапевтами и хирургами, писать отчеты и принимать родственников больных, если им нужно будет поговорить с ней. Она почувствовала приятное волнение при мысли о том, как она украсит кабинет какими-нибудь своими вещами: например, на подоконник поставит керамическую вазу с цветами; дорожные часы — подарок Тома — очень пригодятся здесь. А может быть, ей удастся подобрать какой-нибудь хорошенький чайный сервиз.

Сестра Оллмен заваривала чай. Некоторое время они говорили на чисто профессиональные темы и о палате, а затем сестра сказала задумчиво:

— Знаете, все-таки странно думать, что завтра меня уже не будет касаться то, что происходит в этой палате!

— Вы увольняетесь, значит?

— Да. Я выхожу замуж. Можете себе представить, с каким трудом я пытаюсь ничего не забыть? Надеюсь, что я ничего не забыла рассказать вам, Эсолл!

— По-моему, вы рассказали мне все. Я считаю, что вы полностью ввели меня в курс дела.

— Я рада, если это так, дорогая. Во всяком случае, я уверена, что у вас все пойдет успешно. Вы единственный человек, кому я со спокойной душой передаю палату.

— А вам не жаль уходить отсюда? Я помню, я очень жалела, — сказала Лин не подумав.

На лице ее собеседницы внезапно показалось пристыженное выражение.

— Дорогая моя, я ведь совсем забыла, что вы… Поверьте, мне совестно за мою бестактность.

— О, пожалуйста, не надо. В тот момент мне было очень плохо, но я ни разу не пожалела, что вернулась сюда, в больницу. А теперь, когда мне поручили Принстон, я чувствую, что у меня впереди самое интересное.

На следующее утро во время завтрака отключили электричество. Конечно, в Бродфилде была автономная аварийная станция, но, пока переключались на эту систему, весь обычный распорядок дня немного сбился с ритма.

В столовой кто-то ворчал над тарелкой с холодной овсянкой:

— Странно, почему это случается всегда по утрам? Я думаю, что ночные дежурные сговорились с электростанцией и у них есть прекрасная причина не доделать все к нашей смене.

Лин уныло сказала:

— А у меня сегодня как раз первый день работы в новой палате.

— Что делать, милая, такова жизнь — слышали такое изречение? — добавил кто-то саркастически, и посреди общего смеха Лин, доев свой завтрак, встала из-за стола и вышла.

Как она и опасалась, все утренние процедуры в палате шли с опозданием; и она поняла, что ей и ее подчиненным придется работать изо всех сил, чтобы нагнать упущенное, если они хотят доделать все к обычному времени докторского обхода.

Когда она вошла в палату, то немедленно стала объектом комментариев больных.

— Гляди, вот наша новая сестра!

— Нет, это не она!

— Она! Та самая, что вчера приходила и смотрела нас…

— А она куда красивее, чем наша Оллмен, правда?

Слыша все это, она сочла за лучшее не подавать виду, хотя все замечания были явно рассчитаны на ее реакцию.

Вместо этого, она поочередно обошла всех мальчиков, спрашивая, не нужно ли им что-нибудь и что передать от них родным, если они будут звонить. Закончив обход, она собралась идти к себе в кабинет, когда в дверях палаты навстречу ей показалась каталка, сопровождаемая незнакомым практикантом и санитаром.

— Что это? У меня не должно быть новых больных сегодня, — спросила Лин. — У нас нет готовой постели.

— Его переводят из мужской хирургической палаты, сестра. Это пациент мистера Бельмонта, — ответил практикант. — С этого утра он должен быть в вашей палате.

— Но нас не известили, — начала было Лин и замолчала, посмотрев на мальчика, лежащего на каталке. Это был Джонни Бейнер, лежащий с широко открытыми тревожными глазами; он словно боялся, что спор, идущий над его головой, окончится тем, что его не пустят в палату.

Лин успокаивающе погладила его по плечу:

— Не беспокойся, Джонни. Сейчас мы тебе найдем место. — Обращаясь к практиканту, она сказала: — Везите его в палату и поставьте пока там, где нет сквозняка; а я схожу позвонить в мужскую хирургию.

Но никто не посочувствовал ей по поводу того, что палата Принстон не была извещена заранее о переводе в нее Джонни.

Сестра из хирургической палаты лаконично ответила:

— Он переведен по приказу У.Б. И вам вчера сказали об этом, чтобы вы утром его ждали.

— Мне не сказали, потому что я приняла палату только сегодня, и в журнале за вчерашнее число нет такой записи, — настаивала Лин. Она догадалась, что, видимо, это было той вещью, которую сестра Оллмен все-таки не вспомнила, и от всей души надеялась, что этим ее забывчивость ограничилась.

— Ну, милая, это вы должны ломать себе голову, как быть. Вы что, хотите сказать, что у вас нет свободных кроватей?

— Да. Вообще, есть две, но обе для больных, которые поступят днем. Неужели вы не могли прислать мальчика пораньше, сестра? Ведь вот-вот начнется докторский обход.

— Ну конечно, мы должны были раньше сделать это. Но в нашей палате хаос — ну, полный хаос — из-за отключения света. И теперь уж все равно он у вас, и я вам советую занять одну из этих постелей — быстро! А тех дневных больных потом как-нибудь устроите. Знаете, почему? Потому что приказ У.Б. был — поместить Джонни Бейнера у вас к тому времени, как он — У.Б. то есть — придет лично проследить, как ему проводят лечение прогревом. А так как упомянутый джентльмен уже у нас, то надо думать, что потом он пойдет сразу к вам.

— Господи!.. Спасибо, что сказали! — Лин положила телефонную трубку, бросилась в палату, чуть не наткнулась на аппарат, который катили по коридору.

— Мы немножко не готовы для вашей процедуры, — запыхавшись, сказала она физиотерапевту. — Вы можете немного подождать?

— Я-то могу, — улыбнулась девушка. — Но ведь вы знаете, что мистер Бельмонт сейчас придет?

Лин кивнула и вошла в палату, приняв спокойный вид, который скрывал ее тревогу. Но она сталкивалась с сестрами, которые теряли голову и беспомощно разводили руками, заражая всех окружающих чувством собственной паники, уже совершенно не соответствующей породившей ее причине. Она подумала, как было бы хорошо, если бы это был какой-нибудь другой хирург, но не Уорнер Бельмонт. Но она решила, что никто — ни один человек — не должен догадаться, как важно для нее, чтобы именно сейчас все прошло гладко.

Она организовала кровать для Джонни, отослала прочь каталку и была готова к встрече Уорнера, когда он вошел в палату.

— Доброе утро… сестра! — Он бросил мгновенный взгляд на белую вуаль, символизирующую новый ранг Лин и заменившую форменный чепчик младшей сестры только сегодня утром. Она почувствовала огромное желание — как уже было один раз раньше! — чтобы он забыл про этикет и сказал ей что-нибудь более дружеское и теплое. Но он продолжал: — У вас здесь мой больной, переведенный из мужской хирургической палаты. Но мы ведь оба знаем этого мальчика — Бейнера.