Позови меня, любовь - Юджиния Райли Страница 29

— Я вас нисколько не боюсь.

— Жак только рассмеялся.

В этот момент карета остановилась у входа в ресторан «У Антуана». Жак распахнул дверцу, спрыгнул сам и помог сойти Белле.

Она узнала заведение — историческую достопримечательность Нового Орлеана конца двадцатого века. Те же колонны, вместо неоновых огней — множество газовых ламп, даже тяжелые портьеры тех же приглушенных тонов, и привычные пестрые флажки на втором этаже, и знакомая резная чугунная решетка на галерее.

Сзади подъехала еще одна карета, откуда вышли двое мужчин и две женщины, а через открытую дверь было видно, как метрдотель любезно проводит внутрь пару с детьми.

— А тут почти ничего не изменилось, — невольно пробормотала Белла.

Жак изумленно вздернул одну бровь, но промолчал. Он повел девушку ко входу, где их приветствовал широкой улыбкой швейцар, мгновенно позвавший из зала официанта — элегантного молодого человека во фраке, с черной бабочкой, в накрахмаленной белой сорочке. Тот перебежал через вестибюль и, низко кланяясь, произнес:

— Рад видеть вас снова, мсье Лефевр!

— Здравствуй, Пьер, — отозвался Жак. — Познакомься с новейшим счастливым приобретением Нового Орлеана — мисс Белла де ла Роза.

* * *

Пьер поклонился.

— Добро пожаловать, мисс Белла де ла Роза.

— Спасибо.

— Мой обычный столик приготовлен? — спросил Жак.

— Не сомневайтесь, сэр, — ответил официант.

В просторном, роскошном зале их встретили упоительные запахи горячего свежего хлеба и пикантных креольских блюд. Белла отметила про себя, что и внутри ресторан остался прежним: белые плиты пола; на столах белоснежные льняные скатерти и небольшие лампы с абажурами; многочисленные медные канделябры. Публика солидная, степенная — пары и семьи с детьми. Ели в основном устрицы, рыбу и блюда из курицы. Пьер провел их к столику в дальнем углу и усадил Беллу. Жак с уверенностью знатока заказал изысканный и обильный ужин: белое вино, хлеб и картофельное суфле, затем черепаховый суп, устрицы, рыбное филе по-флорентийски, цыпленок Рошамбо, сладкие блинчики и, наконец, кофе.

Когда официант удалился, Белла удивленно воззрилась на Лефевра:

— Боже мой, Жак, зачем вы заказали так много?

Этим же можно целую армию накормить!

Он взял ее руку в свою и заглянул ей в глаза.

— Ma belle, я намерен доставить тебе как можно больше удовольствия. Хочу, чтобы ты отведала самые изысканные блюда. Пусть это будет пиршество вкуса. Поскольку ты новичок в наших краях, не все наши блюда могут тебе понравиться. — Он закончил задумчиво: — Когда я с женщиной, я обычно трепетно забочусь о том, чтобы она была удовлетворена… во всех отношениях!

Белла искоса насмешливо посмотрела на него.

— А как насчет очереди?

— Очереди? — озадаченно повторил Жак.

— Очередь девиц, готовых броситься вам на шею!

— Жак рассмеялся.

У столика возник Пьер с корзинкой разных сортов хлеба и с блюдечком картофельного суфле. Он налил в бокал Жака белого вина — на пробу. Лефевр вдохнул аромат из бокала, отведал глоток вина и одобрительно кивнул. Наполнив бокалы Жака и Беллы, официант удалился.

Тенор поднял бокал и произнес торжественно; — За нас. — За нас? — фыркнула Белла.

— Ma cherie, ведь ты же сегодня моя гостья. Будь поласковей.

Подавив желание возмущенно закатить глаза, девушка смиренно чокнулась с Жаком.

— За нас!

Отметив победный блеск в его глазах, она взяла ложечку нежнейшего суфле и положила его в рот. — Божественный вкус! — воскликнула Белла.

— Ты права. Отведай хлеба. «У Антуана» пекут особенный, бесподобный хлеб.

— Я знаю.

Он нахмурился.

— Ты уже бывала здесь? А я-то воображал, что ты впервые приехала в наш город.

Белла проворно исправила свою невольную оговорку.

— Жак, — сказала она кокетливо, — по одному запаху этих французских булок можно понять, насколько они хороши!

Он ухмыльнулся и, успокоенный, положил ей еще. — Ешь.

— А теперь расскажите о себе, Жак, — попросила Белла. — Вы из музыкальной семьи?

— Не совсем, — ответил он. — Музыкой занималась только моя бабушка.

— Да ну?

Лицо Жака гордо засияло, когда он заговорил о бабушке.

— Я обязательно покажу тебе рояль, который она мне оставила. Бесподобный инструмент!

— Я бы с удовольствием взглянула на него когда-нибудь.

— Непременно взглянешь, — проговорил он с нахальным блеском в глазах. — Маленьким я засыпал под тихие звуки колыбельных песен, которые бабушка пела мне, играя на рояле. Ее голос… — Он сделал паузу и поцеловал себе кончики пальцев. — Это был божественный голос! Я думаю, ангелы сейчас заслушиваются ее серенадами!

Белла вспомнила о своей бабушке, и в ней всколыхнулось горестное чувство разлуки.

— Я понимаю, как вам должно не хватать любимой бабушки… Ваша семья жила в Новом Орлеане?

Да, Отец владел несколькими складами для хранения хлопка и играл на бирже, А мать была очень занятой светской дамой, Родители пытались воспитать меня на традиционный креольский манер — сделать из меня джентльмена, богача. Но у меня с раннего детства была страсть к музыке. Пока другие мальчишки занимались с преподавателями фехтованием и верховой ездой, я прилежно учился петь и играть на рояле. Пятилетним мальчишкой я настоял на том, чтобы меня еженедельно водили в оперу. Оглядываясь на свое детство, я могу сказать, что большую его часть я провел в закрытой ложе своих родителей во Французской опере. Я слышал, как Аделина Патти пела дуэт с Николини. Был и на концерте прославленной Лиллиан Нордика — она первое американское сопрано, чей талант признали даже привередливые европейские критики. Я ревел в три ручья на премьере «Силы судьбы» и мечтал, что в один прекрасный день сам начну петь и стану знаменитым тенором.

Такое благородно-мечтательное и восторженное выражение лица у него было впервые. Белла была приятно поражена и удивлена.

— Вы и впрямь обожаете оперу, — сказала она. — И сколько вам было, когда вы решили покорить публику?

— Когда состоялась премьера «Силы судьбы»? Мне было пятнадцать. То есть тринадцать лет назад. Моя страсть к опере не стала меньше.

— Сейчас вам двадцать восемь. Всего лишь двадцать восемь… — пробормотала она.-»Боже, каким молодым ему суждено умереть!» — подумала Белла.

— Вы неплохо учили арифметику в школе, юная леди.

Белла скорчила гримаску и продолжала свой допрос:

— Ваши родители по-прежнему живут в Новом Орлеане?