Дитя понедельника - Луиза Бэгшоу Страница 29

— Не то чтобы… — буркаю я.

— Я завтракаю здесь каждое утро. Отличная еда и очень приятный персонал. А, нас готовы проводить к столу.

Нас ведут между столиками, занятыми нарядными и очень, очень богатыми людьми, ведущими неторопливые разговоры, затем усаживают за стол у окна. Я заглядываю в меню.

— Ой… тут что-то не так, — удивленно говорю Чарлзу.

— То есть?

— Здесь не указаны цены.

Чарлз некоторое время молча смотрит на меня.

— Дорогая, разумеется, в женском меню нет цен. В каких ресторанах ты до этого бывала?

— Ну… — Я смущенно опускаю глаза. Мне хочется стать крохотной и незаметной.

— Давай я закажу за нас обоих, — предлагает Чарлз, отметив мое замешательство.

Буквально через мгновение рядом с нами материализуется официант.

— Моя гостья начнет с перепелиных яиц. Их нет в меню, Анна, — поясняет Чарлз для меня. — Но они удивительно нежные. Затем…

И он называет еще несколько блюд, совершенно мне незнакомых. Чарлз бросает на меня вопросительный взгляд, желая убедиться, что я не против. Я молча киваю. Как я могу возражать?

Официант исчезает так же мгновенно, как и появился.

— Итак! — Чарлз оживляется. — Заказ мы сделали. А теперь скажи, как продвигается дело с моей книгой?

Вот черт! Ну что я могу ему ответить? Сообщить, что его книга — сущее дерьмо и что сам Чарлз — полная бездарность?

— Ммм… — Я вспыхиваю.

— Ах, не говори ничего, — машет рукой Чарлз, заметив мою реакцию. — У меня ужасные манеры. Не следует обсуждать дела, когда ужинаешь с… прекрасной юной леди, — добавляет он после паузы. — Не хочу, чтобы ты решила, будто я пригласил тебя на свидание из деловых побуждений.

Я натянуто улыбаюсь в ответ.

— Прошу, не думай обо мне так, Анна! Я вижу, тебя посещают подобные мысли, потому что такая женщина, как ты… — Голос Чарлза прерывается.

— Потому что такая женщина, как я… что?

— О, не обращай внимания, — поспешно говорит он, разглядывая свою салфетку.

Что он имел в виду? Какая такая? С носом, как у Гонзо из «Маппет-шоу»? С огромным пузом, как у завсегдатая пивнушки? С ростом, как у статуи Свободы?

— Тогда зачем ты пригласил меня на свидание? — не выдержав, настойчиво спрашиваю я. Не люблю пребывать в неизвестности.

— Ну… ты так слушала меня… — бормочет Чарлз. — К тому же ты не пыталась пригласить меня сама.

— Как это?

— Я не доверяю женщинам, которые набиваются на свидание со мной, понимаешь? — говорит он с неожиданной горечью.

Странно. У Чарлза небольшой рост (метр шестьдесят пять даже в обуви на каблуках), дурацкая козлиная бородка, к тому же он начинает лысеть. Да еще эта розовая рубашка!

— И что, девушки часто набиваются на свидание? — недоверчиво спрашиваю я.

— Да постоянно! Они знакомятся со мной на вечеринках, просят мою визитку, потом набиваются на свидание. Ну, ты понимаешь…

— Да-а… — тяну я.

В чем тут, интересно, фокус? Может, все дело в феромонах? В тех штуках, которые продают по каталогам, обещая, что никто не сможет перед вами устоять? Но почему тогда я не чувствую никакого притяжения к своему собеседнику? Единственное, что улавливает мой нос, — тяжелый древесный запах духов Джанет.

— Они просят водить их в самые лучшие рестораны, — продолжает жаловаться Чарлз. — Затем они восхищаются моей квартирой и всеми силами стараются остаться в ней на ночь, а затем и на всю жизнь. Не успеваю я оглянуться, как они уже тащат ко мне свои чемоданы! — Теперь он говорит быстро, слова словно льются из него.

— Может, тебе просто попадаются быстро увлекающиеся девушки? — предполагаю я.

Чарлз задумчиво крутит в руках бокал с красным вином.

— Они увлекаются с того самого момента, когда узнают где-то на стороне про Честер-Хаус.

— Честер-Хаус, — повторяю я за ним.

В этот момент официант начинает выставлять блюда на наш стол. Чарлз заказал себе что-то остро пахнущее, а передо мной появляется огромная тарелка с крохотными яйцами и чашечка с серой солью.

— Что это? — спрашиваю я, кивая на заказ Чарлза.

— Козий сыр и пирог с луком и карамелью, — объясняет Чарлз. — Попробуй яйца перепелки.

Я беру крохотный шарик и наклоняюсь к своему спутнику.

— У них такая серая соль! Она что, отсырела?

— Отсырела? — с ужасом переспрашивает Чарлз. — Это соль с сельдереем! Неужели ты ни разу такую не пробовала?

— Почему же? Тысячу раз, — весело говорю я, тыча яичком в соль.

На вкус перепелиные яйца довольно вкусные. Такие же, как куриные, только маленькие. Но яйца я могла бы поесть и дома.

— Так вот… — Чарлз возвращается к нашей беседе. — В общем, эти девицы узнают про Честер-Хаус, затем о том, что в скором времени я унаследую еще больше денег, чем имею сейчас, и начинается это маниакальное преследование. И избавиться от них очень трудно.

— Я не знаю, что такое Честер-Хаус, — признаюсь я.

— Это фамильное гнездо. Старинный особняк с парком. Девятнадцатый век. Честер-Хаус находится в Глостере.

Тушите свет! Значит, Чарлз — что-то вроде мистера Дарси из «Гордости и предубеждения», живет в огромном имении, окруженный слугами и бесконечными землями?

— Но разве эти девицы, о которых ты говоришь, не хороши собой?

— Некоторых я даже назвал бы красавицами, — кивает Чарлз. — Но какое это имеет значение? К тому же они позволяют только любоваться собой. Стоит заговорить о… о сексе, как они тотчас отказываются. Они согласны только в начале, пока не перевезли ко мне вещи. А еще они согласны, когда чувствуют, что я готов их выгнать, понимаешь?

— Да.

Мне становится немного его жаль. Конечно, он надутый индюк, но все равно заслуживает большего, чем алчные охотницы за богатством.

— Но ведь не всем нужны деньги. Некоторые могут оказаться вполне искренними, — говорю Чарлзу.

— Вот ты, к примеру, — кивает он. — Ты вовсе не напрашивалась на свидание.

— Но ты же можешь найти богатую и симпатичную девушку, которая не будет нуждаться в твоих деньгах. Разве это трудно?

— А что, у тебя есть куча денег? — неожиданно оживляется Чарлз.

— Ни одного лишнего пенса, — честно отвечаю я.

Знаете, сделав это признание, я сразу чувствую облегчение. Теперь не нужно притворяться, что я сотни раз ела перепелиные яйца и пила настоящее шампанское без особого повода.

Однако Чарлз явно разочарован.

— И все равно, — говорит он, — это я пригласил тебя, а не ты меня. — Глаза его подозрительно сужаются. — Или Ванна рассказывала тебе про Честер-Хаус?