Грешная тайна - Эмма Уайлдс Страница 29

— Если пожелаете, милорд.

«Интересно, как бы он отреагировал, если бы я отказала ему? — подумала она неожиданно. — Удивился бы? Может, рассердился бы? Или просто пожал бы плечами?» Ответить на этот вопрос было так же трудно, как и на любой другой, касавшийся маркиза Лонгхейвена.

— Если так, то я желаю в постель, — ответил он с едва заметной улыбкой.

Взяв Джулианну за плечи, он поднял ее, потом вдруг провел пальцами но ночной рубашке и спросил:

— А что это на вас сегодня?

Она могла бы ответить, что на ней совершенно ничего нет. Потому что эта прозрачная рубашка скорее являлась украшением, а не ночной одеждой.

— Эту рубашку сшили специально для нашей брачной ночи, — объяснила Джулианна. — Но у меня тогда не хватило смелости ее надеть.

— Должен признать, что мне это нравится, — пробормотал маркиз, легонько прикоснувшись к ее груди. — Полагаю, любому мужчине понравилось бы.

Это была очень двусмысленная похвала. Двусмысленная — из-за слова «любому». Муж как бы хотел сказать: если он сейчас и восхищался ею, то лишь потому, что восхищался бы любой другой мужчина. Такое отношение все больше раздражало Джулианну: ведь ей так хотелось, чтобы они с мужем, стали по-настоящему близкими людьми.

— Не говорите про других, милорд, — сказала она. — Потому что эта рубашка — только для вас. И меня совершенно не интересует, понравилась бы она какому-то другому мужчине или нет.

Что-то промелькнуло в глубине его чудесных глаз. Казалось, он понял, что его слова показались ей обидными.

— Не обижайтесь, дорогая. Наверное, это был просто не очень удачный комплимент. Простите меня: Ваша красота столь ослепительна, что никто не остался бы равнодушным, — именно это я хотел сказать.

«Что ж, вот так — уже немного лучше», — подумала Джулианна.

— Я очень рада, милорд, если вы довольны мной. И я… и хочу… этого. То есть того, о чем говорили, — добавила она, ужасно смутившись.

Маркиз расплылся в улыбке и заявил:

— Если так, дорогая, то не стоит откладывать.

С этими словами муж подхватил ее на руки и, приблизившись к кровати, уложил на постель, что было довольно странно, так как прежде он всегда предпочитал свою комнату.

— Тут ближе, — пояснил он, устраиваясь с ней рядом, — Дело в том, что я ужасно изголодался…

Очевидно, так и было, потому что он очень возбудился — Джулианна уже имела кое-какой опыт, так что могла об этом судить. Майкл прижался губами к ее губам, а она, отвечая на поцелуй, обвила руками его шею. Когда же поцелуй их прервался, он принялся стаскивать с нее рубашку, а она стала развязывать пояс его халата.

В какой-то момент Джулианна вдруг почувствовала, что плотная повязка исчезла с тела мужа — теперь вместо нее была лишь тонкая полоска ткани. «Слава Богу, — подумала она, — наконец-то…»

— От вас пахнет розами, дорогая, — прошептал Майкл, уткнувшись лицом в ее шею.

Ощущение его губ было чарующим, и Джулианна прошептала в ответ:

— Пахнет благодаря вам, милорд. Вы подарили мне эти духи, помните?

— Неужели? — пробормотал он, покрывая ее шею поцелуями.

Джулианна тихонько застонала и с улыбкой подумала: «Все-таки он очень внимательный». И действительно, каждый день после их свадьбы она находила какой-нибудь подарок на прикроватном столике, когда приходила переодеваться к ужину. Муж подарил ей очень красивые жемчужные сережки, очаровательную миниатюру в маленькой золотой подставке, расписной китайский сервиз, шелковые перчатки, а в этот вечер были духи в изысканном стеклянном флакончике, причем их аромат был необыкновенно соблазнительный — так пахнет в саду в теплый летний вечер.

Но она все время задавалась вопросом: сам ли он выбирал эти подарки? Продуманность выбора заставляла ее усомниться в этом. Правда, к каждому подарку прилагалась карточка с его подписью… Но ведь муж мог подписать сразу семь карточек и отдать их своему секретарю или камердинеру, не так ли? Если бы так и было, она бы очень огорчилась, но нисколько не удивилась.

Майкл приподнялся и, стащив с себя халат, бросил его на пол.

— Этот запах очень вам идет, моя дорогая. Потому что вы действительно напоминаете прекрасную розу.

— Благодарю вас, милорд, — ответила Джулианна и неожиданно подумала: «Неужели он действительно считает меня такой красивой?»

Она уже привыкла видеть его обнаженным, и поэтому сейчас, почти не стесняясь, любовалась его стройным мускулистым телом. Особенно ее привлекала та часть его тела, которая сейчас выделялась на фоне плоского живота. Джулианна отчетливо видела, как пульсировали жилки на его возбужденной плоти, и от этого сама она тоже возбуждалась; причем с каждым мгновением — все сильнее. Груди ее давно уже набухли, соски отвердели, и она, глядя на мужа из-под опущенных ресниц, с нетерпением ждала, когда он наконец возьмёт ее. Она чувствовала, что это вот-вот произойдет, и тут вдруг у нее промелькнуло: «Неужели это все, что я когда-либо смогу получить от него?» Что ж, если так, то она будет наслаждаться каждым таким мгновением.

Он испытывал предельное возбуждение, и в то же время что-то явно мешало ему. Возможно, метали мысли, одолевавшие его. Ему вдруг пришло в голову, что он слишком уж часто думал о красавице, лежавшей перед ним сейчас на постели. Как ни странно, но он думал о ней даже днем, причем в самые неподходящие моменты, когда следовало заниматься совсем другими делами, не имевшими ничего общего с постельными удовольствиями.

И ведь она сейчас тоже была возбуждена — о том свидетельствовали ее розовые отвердевшие соски. Да, она желала его, в этом не было ни малейших сомнений.

Как все-таки странно… Невинная девушка, на которой он женился из чувства долга, оказалась необыкновенно страстной женщиной. Впрочем, она была не только страстной, но и очень даже неглупой: В ее взгляде, когда он упомянул о духах, был некоторый укор — словно она догадалась, что это не он покупает подарки. Какая необычная проницательность для существа столь неопытного и юного. Интересно, о чем еще она может догадаться?

Конечно, Фицхью прекрасно подбирал подарки для его жены, а вот он, Майкл, допустил глупейшую ошибку, заговорив о духах. В следующий раз ему следует учитывать, что Джулианна довольно умна и проницательна.

И еще ему не давала покоя мысль о Роже. Действительно, почему он объявился именно сейчас, сразу после двух покушений на него? Может, готовится третье?

«Что же ты медлишь? — сказал себе Майкл. — Твоя жена ждет, и ты тоже этого хочешь. Кроме того, тебе нужен ребенок — не забывай и об этом».

Чуть приподнявшись, Майкл улегся на жену и снова принялся целовать ее и ласкать. Джулианна застонала и выгнулась ему навстречу; было очевидно, что она давно уже готова принять его — более чем готова.

А Майкл вдруг вспомнил о том, как вошел в этот вечер в комнату жены. Ведь он же возбудился мгновенно, едва лишь увидел ее за туалетным столиком. Неужели все дело в прозрачной ночной рубашке? Что ж, вероятно, портниха, сшившая ее, знает свое дело. Наверное, следует должным образом вознаградить эту замечательную модистку. Да, вознаградить, конечно, следует. И кроме того, следует…