Не просто любовница - Кэролайн Линден Страница 29

Она отступила назад. Эти звуки были ей знакомы. Он был пьян, и Вивьен не знала, чего ожидать. По опыту общения с Флинном – ничего хорошего эта встреча не сулила.

Дверь распахнулась так сильно, что ударилась о стену. Дэвид стоял, неуверенно держа в руках поднос. Глазами он искал ее.

– Ваш ужин, мадам, – пробормотал он и вошел в комнату. Ногой толкнул дверь, Вивьен даже вздрогнула от хлопка. Хромая, он прошел через комнату и с грохотом поставил поднос.

– Ешьте, – сказал он ей и упал на стул с гримасой боли на лице.

Она не двинулась с места.

– Напились.

Он достал из кармана пальто, которое так и не снял, бутылку.

– Да, – сказал он, выкручивая пробку. – И еше выпью, моя милая.

Выглядел он вполне безобидно, не то что Флинн, когда напивался. Даже немного печально: голова свесилась на грудь, когда он наливал вино в бокал.

– Но почему?

– Потому что я – полное ничтожество, – ответил он, пролив вино мимо стакана. – Ешьте-ешьте. Еще ко всем моим грехам вдобавок не хватало уморить вас голодом.

– Зачем вы пьете еще? – спросила Вивьен, игнорируя его приглашение к столу.

– Предпочитаю быть пьяным, а не трезвым.

Вивьен с подозрением посмотрела на него. Поскольку раньше она его пьяным не видела, на правду это было непохоже.

– Но почему?

Он вертел стакан, расплескивая вино.

– Чтобы забыть, моя дорогая.

– Что именно? – Она удивленно подняла брови.

– Вы ничего не поймете, – пожал он плечами. – Не затрудняйтесь.

Вивьен пристально посмотрела на него. Нужно дать ему переварить все, что бы там с ним ни произошло. У нее не было причины его жалеть. Правда не было. Просто любопытно было знать, почему он здесь сидит пьяный до бесчувствия, глядя на огонь, без всяких признаков присущей ему энергии и его очарования. Он выглядел… опустошенным.

– Это все потому, что вы настоящий джентльмен и такие, как я, не в состоянии даже вообразить, какие у вас могут быть неприятности? Разве что повар сжег ваш обед, или портной заузил штаны.

Он посмотрел на нее из-под спутанных волос.

– Хотите, чтобы я излил вам душу? Я не хотел задевать ваши тонкие чувства, но если вы настаиваете…

Он оперся ногой о ножку стола и распрямился.

– Этой весной я позволил себе стать игрушкой в руках преступников. Ужасно, правда? Я знаю, вы не поверите. Я, образец нравственности и утонченности, оступился. Но это правда. И теперь я мишень для насмешек в обществе. Люди, которых я знаю с детства, делают ставки на то, что еще много постыдного для моей семьи я могу совершить, – продолжал он. – Я круглый дурак.

Вивьен ничего не сказала. Она чувствовала, что тут нечто большее, чем насмешки, но не знала, что именно. Насколько она понимала, он далеко не подходящий объект для насмешек. Она всегда видела его уверенным и не представляла себе, что чье-то мнение может вывести его из равновесия. Конечно, нет. Он только смеялся, когда она старалась оскорбить его, называя самыми ужасными словами, какие только знала. А теперь его расстроили сплетни? Конечно, такое никому бы не понравилось, но жизнь на этом не заканчивалась. Она не верила, что он действительно мог совершить что-то ужасное, по крайней мере, по отношению к ней. Она пнула его под сломанное ребро, а он не поднял на нее руку. Флинн за это избил бы ее до бесчувствия. Похоже, сегодня вечером Дэвид намерен жалеть себя. Вивьен это совсем не нравилось. Да и видимых оснований для этого у него не было. Она посмотрела на его ногу, которую он осторожно вытянул перед собой.

– Почему вы хромаете? – спросила она.

На мгновение его лицо напряглось. Он сжал пальцы в кулак, вдавливая его в лодыжку, будто стараясь преодолеть боль.

– Я сломал ногу в дорожном происшествии, – объяснил он. – Мчались вместе с приятелем. Экипаж попал в яму на дороге. Я пролетел футов тридцать в воздухе, упал и скатился прямо в кусты. Если бы не был пьян, не знаю, что сломал бы еще себе. – В его голосе звучала горечь. – Прошли месяцы, а я все хромаю, как старуха.

Теперь Вивьен, понимала. Хромота действительно могла испортить жизнь. Хотя его хромота была не так уж заметна.

– Простите, – сказала она. Он махнул рукой:

– Но тут уж ничего не поделаешь.

– Что, нельзя выразить сожаление по поводу вашей хромоты?

Он поднял руку, показывая свое безразличие, глядя при этом в стакан. Вивьен подошла к нему.

– Уж вы-то будете себя жалеть целую вечность, не так ли? – сказала она. – Странный вы какой-то. Мало вам, что у вас есть теплый дом, слуга, который чистит вашу обувь, что вы сыты. У вас полно одежды, собственный экипаж. Действительно дурак! Полно людей, которые на коленях бы благодарили, получив малую толику всего, что вы имеете. Подумаешь, поговорили о нем, походка не та стала. Нечего унывать! Вы просто капризный, испорченный ребенок!

– Вы правы. Думаете, я сам этого не знаю? – Он сделал большой глоток, и пятна от разлитого вина появились на его галстуке. То ли он не заметил, то ли не придал этому значения. – Это грустная история всей моей жизни, – пробормотал он. – Бедный Дэвид. Без имени и семьи он был бы никем. Обидел кого-то Дэвид? Брат извинится. Проигрался в карты? Брат заплатит. Не воспринимайте Дэвида серьезно, он – испорченный ребенок. – Он сорвался на крик.

– Ну да, испорченный, – строго сказала Вивьен. – У вас есть семья, которая о вас заботится. Вы просто везунчик.

Дэвид уронил голову на спинку сгула. Он знал, что ему везет. Не об этом он горевал. А о том, что впустую пролетела жизнь, а он только сейчас это понял. Еще вчера он был всесилен, был готов принять любой вызов. А сегодня ему хотелось, чтобы брат поскорее вернулся из Италии и освободил его от бесплодных стараний вести его дела, потому что джентльмены делают ставки, насколько плохо все будет, когда брат вернется. На минуту Дэвид даже хотел поддаться соблазну бросить все и уехать. А что? Собрать чемодан и утром уехать либо в охотничий домик, либо в отдаленное поместье Эксетеров, где никто ничего с него не спросит. Ему до смерти надоело быть ответственным и честным. К черту все!

– Ну что же, единственное, что вам остается, – это бросить все, – сказала Вивьен, прервав его размышления. – Неужели вы уедете, скроетесь от всех этих дураков, и им останется найти для насмешек кого-нибудь другого? Давайте, они не станут смеяться. Даже бровью не поведут, скажут, что вы поджали хвост. Да нет же! Вы покажете им, из чего сделаны!

– Спасибо за доброе и мудрое участие. Остатки моей гордости у ваших ног.

Она округлила глаза и быстро заговорила.

– А чего вы ждали? Жалости? Ах, бедняжка, он так натерпелся. Вы слишком много выпили, если надеялись, что я стану вас жалеть.