Королева секретов. Роман об Анне Клевской - Элисон Уэйр Страница 29

— Для нас это удовольствие и большая честь, — сказал граф.

Анна удивилась и была тронута зрелищем огромной толпы, запрудившей широкие улицы города, радостно кричавшей и махавшей ей руками. Было ли это предвестием того, что ожидало ее в Англии, думала она, поднимая в приветствии одетую в перчатку руку и грациозно кивая головой направо и налево.

— Я никогда еще не видел, чтобы при въезде кого-нибудь в Антверпен, даже императора, собиралось столько людей! — воскликнул граф Бюрен. Пока они медленно ехали сквозь толпу к центру города, он указывал на интересные места. — Английский дом, где вы остановитесь, находится вон там.

Через мгновение Анна увидела впереди величественный фасад трехэтажного здания, протянувшийся не меньше чем на сотню ярдов. Его венчала крыша со ступенчатым коньком, какие были популярны во Фландрии.

Вперед вышел глава купцов Воан:

— Добро пожаловать в наше скромное жилище, мадам.

— Но это великолепный дом. — Анна улыбнулась, а Воан проводил ее в прекрасно обставленные комнаты. — Я благодарна вам за заботу обо мне.

Он поклонился и объявил, что Английский дом на день предоставлен в распоряжение Анны и ее свиты. Вечером будет устроен грандиозный пир в ее честь. Но, разумеется, почетной гостье нужно отдохнуть, перед тем как двери будут широко открыты для всех, кто хотел бы ей представиться.

Анна была слишком взволнована, чтобы отдыхать. Она приказала горничным, чтобы те помогли ей вымыться и переодеться, потом спустилась вниз и пожелала осмотреть сад позади дома, который краешком глаза увидела из своего окна. Воан и доктор Уоттон проводили ее туда и прогулялись с ней по крытой галерее, сооруженной по периметру сада. На ней разместилось множество лавок и ларьков, хозяева которых торопливо сворачивали торговлю.

— У нас тут больше сотни лавок, мадам, — сказал Анне мастер Воан. — Здесь мы продаем купцам со всей Европы прекрасные английские шерстяные ткани.

— Шерсть — источник богатства Англии, — добавил Уоттон. — На нее большой спрос повсюду.

Анне хотелось бы осмотреть сад, но ее попросили вернуться в дом, так как там встречи с ней ждали люди. После этого Анну увлекло в водоворот приветствий, любезностей и пиршества. Столько народу пришло встретиться с ней или просто поглазеть на нее с любопытством; скамьи вокруг уставленных яствами столов были забиты купцами — хозяевами Английского дома, знатью и официальными лицами — лучшими и славнейшими людьми Антверпена. Всем не терпелось познакомиться с будущей королевой. Анна едва успевала сунуть что-нибудь в рот. Сюзанна переводила, и ее царственная ученица постепенно овладевала искусством поддерживать ничего не значащие разговоры с незнакомцами, делая вид, что ей приятно их общество. Это давалось Анне нелегко.

В кровать она повалилась только после полуночи. Утром нужно было рано вставать, потому что двери дома останутся открытыми для всех до самого вечера, и им придется провести здесь еще не одну ночь, прежде чем они продолжат путь.

На следующий день посмотреть на Анну собралось столько же народу, сколько и накануне. Когда она наконец освободилась от желавших представиться ей, уже наступали сумерки, голова у нее шла кругом. Анна во главе свиты придворных поднялась по лестнице в свои покои. В трубе завывал огонь, ей стало жарко в роскошном черном с золотом наряде.

— Мне нужно немного подышать воздухом, — сказала она сильно раскрасневшейся матушке Лёве, которая сидела и занималась шитьем. — Тут очень душно! — Анна потянулась за накидкой.

Она спускалась вниз с Сюзанной, шедшей следом, и встретилась с доктором Уоттоном.

— Ваша милость! — приветствовал он ее с улыбкой, которая всегда была у него наготове. — Я как раз шел искать вас. Можем мы поговорить?

— Разумеется. Пойдемте со мной в сад.

— Я получил письмо от лорда Кромвеля, — сказал Уоттон, когда они медленно побрели по засыпанной гравием дорожке мимо затейливых цветников и декоративных деревьев в огромных горшках. — Его величество хочет узнать, какие немецкие обычаи ваша милость хотели бы соблюдать в Англии, чтобы помочь вам быстрее и легче привыкнуть к новой жизни. Он особенно интересуется одним, который называется breadstiks ^[18].

Сюзанна засмеялась.

— Он имеет в виду Brautstückes! — сказала она Анне. — Доктор Уоттон, это означает «невестины вещички». В Германии наутро после свадьбы знатный мужчина дарит своей жене подарок. Это могут быть деньги, земли или драгоценности. Он также раздает Brautstückes ее горничным, — обычно кольца, брошки или диадемы; а мужчинам, которые ей служат, — накидки, дублеты или куртки из шелка или бархата. Так поступил курфюрст Саксонский, когда женился на леди Сибилле.

— Вероятно, его величество подарит вашей милости Brautstückes наутро после свадьбы! — Доктор Уоттон улыбнулся.

— Это было бы очень приятно, — сказала Анна. — Я бесконечно ценю заботу его величества о моем счастье. Мне так же не терпится увидеть его, как ему — встретиться со мной. Надеюсь, завтра мы продолжим путь?

— Да, мадам, и я думаю, в субботу доберемся до Брюгге.

— Оттуда уже недалеко до Кале?

— Около семидесяти миль, мадам. Бо́льшая часть пути уже позади.

— Какое облегчение!

Доктор Уоттон раскланялся, и Анна с Сюзанной возобновили прогулку по саду. Они встретили Анастасию фон Шварцбург и Гербергу, еще одну юную камеристку Анны: девушки, хихикая, возвращались в дом. Увидев свою госпожу, они покраснели и торопливо сделали реверанс.

— Поспешите, — строго сказала Анна. — Если матушка Лёве увидит вас на улице без присмотра, вы получите нагоняй!

Юные леди поблагодарили ее и побежали в дом.

— Вы лучше пойдите за ними, как будто гуляли вместе, — сказала Анна Сюзанне. — Я подожду вас здесь.

Какое благословение — побыть одной, пусть даже совсем недолго. Анна стояла посреди сада, который освещался только светом, горевшим в окнах дома, откуда доносился звон посуды: шла подготовка к ужину, и еще кто-то играл на лютне.

Вдруг из тени вышел мужчина.

— Ваша милость, простите меня!

Перед Анной стоял на одном колене Отто фон Вилих. От неожиданности она растерялась и не знала, что сказать, а потому отозвалась эхом:

— Простить?

— За то, что напугал вас, миледи, и… за мои юношеские поступки. — Отто повесил свою прекрасную голову; волосы у него и теперь были длинные и буйные.

— О… Встаньте, прошу вас.

— Я хотел, чтобы ваша милость знали, я не искал места в вашей свите и не имел желания смущать вас своим присутствием. Это все мой родственник, эрбгофмейстер фон Вилих, он попросил за меня, и герцог согласился. Я бы принес вам извинения раньше, но не было никакой возможности приблизиться к вашей милости и… ну, признаюсь, мне не хотелось встречаться с вами. Я обязан принести вам глубочайшие извинения за то, что случилось, когда мы были юными. Сможете ли вы когда-нибудь отыскать в своем сердце прощение для меня?