Навстречу вихрю - Хельга Петерсон Страница 29

Как же сложно разобраться в себе, когда ты маленькая инфантильная идиотка! Злые слова Идена, брошенные однажды в запале, вспоминались с завидным постоянством.

Каждую ночь. Днем времени не было. Днем были туристы, достопримечательности и история города, рассказываемая до хрипоты. Вечером был Скотт, милый и обходительный, ведущий под руку в очередной ресторан, на выставку или в театр. А ночью наступало время, когда ничто не мешало рою мыслей крутить в голове и не давать уснуть.

Лора будто со стороны наблюдала за своей жизнью, и какая-то частичка ее истерично хваталась за голову. Что вообще происходит? И куда она дела себя во всей этой круговерти? Себя она потеряла. Где-то между переодеванием из майки в платье потерялась настоящая Лора. Скотт никогда не называл ее Лорой. Только Лорелеей, и всегда с какой-то особенной интонацией. Ему нравилось это имя, правда, нравилось. Он не спрашивал разрешения его как-то сократить и сам этого делать не пытался. Его не развлек тот факт, что имя взято из немецкого фольклора и про его первоначальную носительницу написано несколько песен. Он даже не улыбнулся, когда девушка невзначай рассказала это. Тогда Лора невольно вспомнила реакцию Идена.

Она вообще часто ловила себя на том, что вспоминала его реакции, и каждый раз одергивала себя. Как Лора ни пыталась, она не могла заставить себя расслабиться рядом со Скоттом. Она все время следила за своей речью, внимательно слушала его рассказы о работе, чтобы потом задавать правильные вопросы. Улыбалась, обсуждала картины и театральные постановки, однако ни разу не упомянула бабушку или родителей. Лора не знала, захочет ли Скотт это слушать. А еще она как обычно боялась его реакции, ей не хотелось так перед ним раскрываться. Как не хотелось приглашать его как-нибудь вечером на чай. Вот с Иденом все было предельно просто. Но ей нельзя вспоминать об Идене.

Она бросила его. Без чьего-то принуждения, оставила лежать на полу мансарды в Шордиче, а сама сбежала. Чем она руководствовалась в тот момент, сложно сказать. Все случилось слишком быстро, слишком неожиданно, и Лора запаниковала. Хотя, что, в общем-то, случилось? Взрослый мужчина и взрослая женщина случайным образом оказались вместе в горизонтальном положении, и мужчина повел себя так, как повел бы себя на его месте всякий. А она, поддавшись порыву, не стала возражать. Невозможно возражать, когда на тебя падает мечта. Тем более, если Лора запретила себе думать об этой мечте. Иден ни разу не дал понять, что испытывает к ней какой-то интерес. Что испытывает вообще хоть что-то кроме раздражения. Но он просил ее остаться. Вполне очевидно, зачем. А еще очевидно, что это не было бы серьезно. Но Лора почти согласилась. Еще немного и согласилась бы. И потеряла бы те дорогие ей отношения, которые у них были. В итоге она и так их потеряла. Это было концом, самым настоящим. Она думала, что конец наступил после той громкой ссоры перед ее домом, но нет, конец выглядел как тихое бегство. Но она не могла ему уступить. Если бы она уступила, Иден очень сожалел бы о случившемся и не знал, как себя вести, а Лора не хотела стать объектом его благотворительности. Не в этот раз.

Нужно оставить Идена в прошлом, перестать вспоминать о нем в самые неподходящие моменты, и пытаться строить свою жизнь дальше. С идеальным мужчиной, который называет ее Лорелеей. Нужно начать ему доверять, показать себя настоящую, перестать прятаться за кукольным фасадом. В конце концов, он имеет право знать. Нужно позволить ему занять уголок в ее душе и вытеснить оттуда того, кто так прочно занял собой все пространство.

Иден собирал свои вещи, чтобы после сегодняшней ночной смены вернуться к себе домой. Ремонт был закончен, как ни странно, быстро, и можно уезжать из квартиры сестры. Очень вовремя, потому что Ид уже начинал сходить с ума. С этим местом было связано слишком много ненужных ассоциаций. Рыжая оставила свой невидимый след везде, до чего смогла дотянуться. Даже спать в кровати было невозможно, потому что она побывала и там.

Коллеги стали замечать, что с Иденом что-то не то. Это было странно, потому что никаких видимых изменений не произошло. Просто исчезло колкое чувство юмора и умение поддержать и утешить пострадавших людей. Иден делал свою работу как по инструкции, ничего не вкладывая от себя. Ему было нечего вложить, из него смерчем вытянуло всю энергию. На сочувствие чужим людям не осталось сил, так же, как и на любое другое сочувствие в принципе. Нужно было время, чтобы снова вернуться к своему нормальному существованию.

В дверь позвонили, от чего Иден резко выпрямился. Он никого не ждал. Слабая надежда шевельнулась где-то в сознании, но тут же погасла. Лора не могла явиться сюда снова. Их непонятные, глупые отношения закончились с ее уходом. Звонок раздался еще раз, Ид бросил очередную футболку в сумку и пошел открывать. Дернув за ручку, он замер на пороге, уставившись в синие глаза нежданного гостя. Достаточно высокий мужчина чуть за тридцать, с темными, отросшими, но, тем не менее, хорошо подстриженными волосами и атлетическим телосложением. У него была аккуратная, даже идеальная щетина с этими тонкими усиками, которые идут только избранным лицам. Лицо узкое, аскетичное, с острыми скулами и греческим профилем. Фамильный профиль. Три отпрыска из четырех унаследовали его.