Азарт и страсть - Виктория Дал Страница 29

Харт замер, доставая из кармана носовой платок.

– Что?

– Похоже, она вернулась в Лондон, ваша светлость.

Все мысли Харта о самообладании и контроле испарились, когда он услышал это маленькое уточнение – «уехала». Это больно уязвило его гордость. О да, ему придется заплатить этой женщине.

Харт, подходя к дому, бросил взгляд на дверь Эммы и повернулся к Стимпу.

– Какой-то негодяй вторгся в ее дом почти два дня назад. Почему ты ничего не рассказал мне?

– Но я не вхожу в число ее прислуги, сэр. А ее горничная рассказала мне об этом только вчера вечером. Я хотел найти кого-то, кто бы написал за меня записку и доставил вам. Я упустил вас.

– Тебе было поручено следить за домом.

– Верно, но дом большой, а ночи длинные.

– Ты знаешь, кто был этот вор?

Мальчишка широко улыбнулся, открывая рот, в котором не хватало одного зуба.

– Не знаю, как его зовут, но знаю, где он ночует.

Настроение Харта тут же поднялось, и он улыбнулся в ответ.

– Что ж, уже лучше. Показывай дорогу.

– Это в нескольких кварталах отсюда, сэр. Придется ехать в карете.

Воздержавшись от высокомерного взгляда на сорванца, Харт поднял руку, подавая знак своему кучеру. Когда карета приблизилась, глаза Стимпа заблестели. Он старался не показывать, до чего счастлив проехаться лишний раз в карете, но он был прежде всего ребенком. Его большие карие глаза светились радостью, и Харт, покачав головой, проглотил смешок. Мальчик упрямо отстаивает свою независимость, не стоит ему мешать.

– Залезай, – приказал Харт, когда карета остановилась. Мальчик запрыгнул в карету, ловкий, как кошка. – Приоткрой эту створку и скажи кучеру, куда ехать.

Стимпа не нужно было понукать. Он назвал адрес и, усевшись на подушки, натянул плед на колени, защищаясь от ветра.

Несколько раз он указывал кучеру дорогу. Карета свернула налево, потом направо и снова налево, затем, казалось, проехала по тому же самому месту еще раз. Харт был уверен, что поездка длится куда дольше, чем требовалось.

– Выкладывай, что тебе известно? – спросил герцог Стимпа.

– Кто бы он ни был, но он странный. Неразговорчивый и действует скрытно.

– Тот самый мужчина, который платил тебе за информацию в прошлом месяце?

– Угу. И он приходил прошлой ночью, и тоже ни слова. Я следил за ним. Не уверен, что вы хотите, чтобы вмешивался констебль.

Харт пожал плечами, сам не уверенный в этом.

– Он прямиком отправился в таверну, где напился до чертиков. А теперь, наверное, отсыпается в своей берлоге.

Харт взглянул на часы:

– Три часа.

– Он пил до семи в это утро.

Стойкость мальчишки произвела впечатление на герцога.

– Ты, должно быть, устал, Стимп?

Мальчик неопределенно повел худенькими плечами, хотя его глаза все еще горели удовольствием.

– Шпионить – это не таскать уголь?

Брови мальчика удивленно поднялись в ответ на поразительно меткое замечание Харта.

– Это почти работа для джентльменов, сэр.

Харт обнаружил, что с трудом удерживается от улыбки. Неудивительно, что этот маленький шпион напомнил ему о леди Денмор. И об одиночестве в его собственной душе.

– Я не вполне уверен, что могу доверять тебе, Стимп.

Смех мальчика был звонким, как колокольчик, когда они наконец-то остановились.

Когда Харт вышел из кареты, он обнаружил, что стоит перед несуразным трехэтажным строением, точно таким же, как и все другие в этом квартале. Стимп прошмыгнул мимо него к полуоткрытой двери. Дрожь пробежала по позвоночнику, когда Харт последовал за мальчишкой по узкому коридору. Было холодно, как на улице, но воздух казался плотным от запахов человеческого пота, джина и несвежей еды. Харт старался не касаться грязных стен.

Что общего мог иметь с Эммой человек, живущий в таких условиях? Этот человек не просто вор. Тут есть что-то еще, может быть, связанное с какой-то рискованной авантюрой, он не сомневался. Какая глупая женщина!

Он поднялся по лестнице. Следуя за Стимпом, завернул за угол и оказался в еще более темном коридоре. Стимп остановился перед обшарпанной коричневой дверью. Харт ждал сигнала мальчика и только потом распахнул дверь.

Двое мужчин, подняв головы со своих грязных матрасов, уставились на Харта. Увидев его взгляд, они мгновенно поднялись и, покачиваясь, исчезли за дверью, оставив третьего мужчину лежать в углу.

Харт пробрался между кучами грязных скомканных одеял и простыней и потрогал мужчину концом ботинка.

– Это он, – казал Стимп, когда Харт снова поддел бродягу, на этот раз посильнее. Тот зашевелился, и пары джина поднялись вверх, как табачный дым.

– Иисусе…

– Если он из деревни, то скорее всего не привык к этому напитку.

Поморщившись, Харт наклонился и ухватил мужчину за рубашку. По крайней мере она была сухая.

Пьяница задергался, но его веки отказывались подняться.

– Просыпайся, ты, воровское отродье.

– Хм-м, – прозвучало в ответ.

– Проклятие! – Харт попробовал поднять пьяницу на ноги, но безуспешно. – Вставай, или я спущу тебя вниз по лестнице. – Он должен был вытащить мужчину на улицу. И сам должен был поскорее выбраться на свежий воздух, от застарелых испарений грязного белья и пота его замутило.

Он вытащил пьяницу в коридор, радуясь, что тот чуть-чуть пришел в себя и начал самостоятельно перебирать ногами.

– Лестница, – предупредил Харт, прежде чем подтолкнуть его вниз по ступеням.

Пьяница издал громкий стон протеста, и большие руки вцепились в запястья Харта с недюжинной силой. Они были не просто сильные, а дьявольски сильные. И все же Харту удалось подтащить мужчину к входной двери, и он вытер руки о сюртук.

И когда он сделал это, дверь открылась.

Стимп стоял на страже, скрестив руки и наблюдая за прохожими.

Харт сделал паузу, соображая, как лучше привести в чувство пьяницу. Вылить на голову ведро холодной воды? Может быть, пинок в ребра? Задать бродяге хорошую трепку было весьма заманчиво, но этот мужчина откуда-то знал Эмму. Она может не открыть ему секрета, но он сам откроет, допросит бродягу.

– Помоги мне затащить его в карету.

Брови Стимпа поднялись.

– Ему, вероятно, не понравится подобное обращение. – Стимп насмешливо скривил губы.

– Положим его на пол и пусть молится о лучшем.

Стимп пожал плечами и стал помогать втискивать большое тело бродяги в дверь. Они уже втолкнули его наполовину, когда кучер соскочил с козел и предложил свое плечо как эффективный рычаг.