Грех и любовь - Барбара Доусон Смит Страница 28

Прикусив нижнюю губку, Элеонора медленно, как будто каждое слово доставляло ей боль, начала:

— Я отдала бы все за то, чтобы у меня был ребенок. И когда-то он мог у меня быть… Видите ли, вскоре после моего замужества я принесла маркизу счастливейшее из известий, что еще до конца года он станет отцом. О, как мы оба были счастливы! Доктор предупреждал, чтобы я была осторожной, побольше отдыхала, но…

Элеонора замолчала, и Джейн осторожно спросила:

— И что случилось, миледи?

— Я не могла целыми днями лежать в постели, слишком уж была порывиста и нетерпелива. И от прогулок верхом тоже не хотела отказываться. Как-то раз моя лошадь испугалась и шарахнулась в сторону. Я упала и… потеряла ребенка.

Джейн ласково погладила Элеонору по руке, пытаясь успокоить. Итан окаменел. Угрызения совести мучили его. Быть может, если бы он так быстро не расстался с Элеонорой, посчитав ее пустой кокеткой, она бы поведала ему свою печальную тайну.

— Мне очень жаль, — с трудом выдавил он.

— Но это еще не все. — Слезы заструились по веснушчатым щекам Элеоноры. Наклонив свою медноволосую голову, она погладила пуделя по белоснежной шерстке. И дрожащим от сдерживаемых рыданий голосом прошептала:

— Доктор сказал, ., сказал, что у меня больше никогда не будет детей.

Джейн сидела в своей спальне на подоконнике, сжимая в руке записку. Было уже слишком темно для того, чтобы перечитывать послание, вызывающее у нее тревожное чувство, и Джейн стала смотреть в окно. Во дворе два лакея зажигали фонари вдоль подъездной дороги, ведущей к парадному подъезду. В мерцающем желтом свете на фоне сгущавшихся сумерек ворота, казалось, вели в какую-то сказочную страну. Сегодня вечером должен состояться бал по случаю помолвки леди Розалинды и герцога Келлишема, и Джейн раздирали противоречия. Она не знала, что ей делать.

С самого начала она решила не ходить на этот бал. Джейн знала, что она чужая на этом празднике, что бы там ни говорила леди Розалинда. Наверняка будет держаться скованно, да и как себя вести и о чем говорить с расфранченными и искушенными представителями высшего общества, не имела ни малейшего представления. И в то же время мечты, которым не суждено было сбыться, завладели ее душой, и она только поэтому позволила суматохе приготовлений увлечь себя.

А суматоха в доме царила невообразимая! Всю последнюю неделю леди Розалинда вела себя как генерал, подготавливающий свои войска к сражению. Целый полк горничных натирал полы, что-то чистил и подметал. Целая армия слуг что-то полировала, переносила, устанавливала. Целый батальон садовников полол сорняки, подстригал кустарники, облагораживал деревья.

Каждое утро к Джейн приходил учитель танцев, впадавший в отчаяние от ее скудных способностей. Джейн послушно посещала эти ненавистные уроки, которые организовала для нее леди Розалинда, ни словом не обмолвившись о том, что не собирается идти на бал. Она рассчитывала, что при таком скоплении гостей никто не заметит ее отсутствия.

И вот всего лишь полчаса назад лакей доставил ей записку, которую она держала сейчас в руках. От записки исходил нежный цветочный аромат.

Хотя в комнате уже сгустились сумерки и разобрать буквы было почти невозможно, Джейн развернула послание Порции и с трудом перечитала его.

Мое положение становится отчаянным. Я должна немедленно поговорить с Чейзбурном! Но он отказывается Принимать меня в своем доме. Поэтому во время бала, устраиваемого ее светлостью, я попытаюсь проскользнуть в сад. В полночь вы должны выманить Чейзбурна из дома, чтобы я могла с ним встретиться.

Прошу вне, умоляю, не подведите меня! От вас зависит будущее моего ребенка. Я верю, вы мой единственный настоящий друг

Порция.

Джейн понимала, что не сможет проигнорировать записку. Стоило ей подумать о леди Порции, о ее будущем ребенке, и она была готова сделать все, чтобы помочь ей. Сложность заключалась в том, что Итан презирал свою бывшую жену и запросто мог отказать ей в помощи. И она, Джейн, должна. заставить его пойти на свидание.

Как же она жалела, что отказалась заказать то нарядное платье для бала, которое выбрала для нее леди Розалинда. Тогда она могла бы спокойно войти в залу и смешаться с толпой гостей, не стесняясь своей поношенной одежды. А теперь ей придется украдкой спуститься вниз, выждать, пока Итан окажется поблизости, и, придумав какой-нибудь предлог, выманивать его из залы. Что ж, ничего не поделаешь. Сама виновата. Решила показать характер. Придется действовать по обстановке. Но она сделает для леди Порции все, что может.

А сейчас она поднимется наверх, к Марианне.

Крошка уже, должно быть, спит, но можно посидеть у колыбельки и почитать при свете свечи. Рядом с Марианной она не будет чувствовать себя такой одинокой.

Как бедняжка леди Эслер.

Мысли Джейн перенеслись к вдовствующей маркизе. При всей своей красоте и богатстве леди Эслер не была счастлива: у нее не было ребенка. Неудивительно поэтому, что она так нянчилась со своими питомцами, домашними животными.

Неужели и она, Джейн, закончит свою жизнь вот так, в полном одиночестве и никому не нужной?

Нет! Она должна изыскать способ оставить у себя Марианну. Нужно во что бы то ни стало убедить Итана не отдавать девочку матери, которая от нее отказалась.

Джейн думала, что не будет испытывать к бывшим любовницам Итана никаких чувств, кроме омерзения. Но оказалось, что они вовсе не бессердечные эгоистки, какими она их себе представляла, а несчастные женщины, достойные жалости. Все они пережили в жизни большие трагедии: леди Эслер потеряла желанного ребенка, так и не доносив его; мисс Аврора Дарлинг вынуждена была жить в разлуке с любимой дочерью; леди Порция понесла жестокое наказание за то, что раз в жизни изменила мужу.

Единственная, кто вызвал в ней отвращение, была мисс Диана Рассел, к которой они с Итаном ездили несколько дней назад.

Мисс Рассел, знаменитая актриса театра в Хеймаркете, оказалась хрупкой женщиной с огромной грудью и непомерным самомнением. Театрально всплеснув руками, она заявила, что нелепо даже думать о том, что она могла позволить себе забеременеть, поскольку каждый день занята в спектаклях. Она бы ни за что не стала рожать ребенка, ведь это означало бы на какое-то время отказаться от сцены. И уж если бы у нее возникли какие-то проблемы, она бы непременно обратилась к Итану. После этой тирады мисс Рассел, нимало не смущаясь присутствием Джейн, уселась к Итану на колени и поцеловала его.

Да еще в губы!

Джейн готова была провалиться от стыда сквозь землю.

Краешком глаза она заметила, как мисс Рассел нагло прижалась к нему всем телом, забралась руками под сюртук, словно бы для того, чтобы быть к нему еще ближе. Поцелуй длился недолго — Итан отстранил от себя чересчур ретивую любовницу, пожурив ее, — однако и за это короткое время Джейн успела залиться краской стыда от унижения…