Простая история - Ольга Кунавина Страница 28

— Ольга Юрьевна, — взмолился на пятый день нашего противостояния Володя Краснов. — Простите нас. Честное слово, мы больше так шутить не будем.

— Хороша шутка, — усмехнулась я. — Теперь я знаю, чего от вас можно ожидать. Одно теперь точно ясно — доверять вам не следует.

— Зачем вы так, — поморщился Володя. — Мы все осознали и поняли, что поступили подло по отношению к вам, ведь от вас мы всегда видели только хорошее.

— Ольга Юрьевна, — сказал Алеша Васильев, — вы только подумайте, что вы с нами мучаетесь последний год, а потом мы не будем видеться так часто, как теперь. Не будем общаться, спорить и смеяться на уроках. И как только вы без нас проживете, ведь мы же единственные и неповторимые!

— Ладно, подлизы, мир, — сказала я.

После уроков на крыльце меня ждал чуть ли не весь класс, горя желанием проводить домой. Кое-как я уговорила ребят отправляться по домам, объяснила, что такое количество провожающих обязательно привлечет внимание прохожих. Я медленно шла по улице, поддевая носком сапога сухие осенние листья, и вдруг остановилась. На противоположной стороне, около ювелирного магазина, в котором мы с сестрой выбирали подарок, остановилась хорошо знакомая машина. Через секунду из нее вышел элегантный Олег, открыл заднюю дверь, и оттуда легкой бабочкой выпорхнула жгучая брюнетка по имени Алена Игоревна. Она победно взмахнула искусственной гривой и взяла под руку адвоката. Такой миленькой, почти семейной парочкой они вошли в магазин. Наверное, Алена Игоревна все-таки достигла своей цели и раскрыла все свои достоинства, которые высоко оценили.

«Надо же, как быстро меняется жизнь!» — грустно улыбнувшись, подумала я. Ревность больно сжала сердце.

— Что за глупая история произошла у вас с Олегом? — спросила у меня Кира, когда мы гуляли с ней и ее маленькой дочкой на улице.

— Ничего особенного, просто он наконец-то понял, что с учительницей ему не по пути, — устало ответила я. — И слава богу, вовремя одумался и переключился на ювелиршу.

— На какую ювелиршу? — удивилась Кира.

— Спроси у него сама, если тебя это интересует, — сказала я.

— Ты ничего себе не напридумала? — спросила она. — Я знаю, что Олег очень переживает из-за вашей размолвки и не знает, как ему с тобой помириться.

— Мне кажется, что это уже ни к чему.

Неожиданно на меня навалилась тоска. Может быть, и вправду уйти из школы, найти новую работу, сменить бешеный ритм на спокойный и размеренный. Вот — в редакцию требуется корректор. Пойду читать те же сочинения, только в тишине и покое. Или, на худой конец, устроюсь в библиотеку. Буду сидеть себе в одиночестве с книжкой в руке. Мама с папой будут рады за мою нервную систему.

Я вспомнила, как однажды хотела уйти из школы.

Это было в первый год работы. В начале урока я спрашивала у пятого класса домашнее задание. Возле окна с отсутствующим взглядом сидела Катя Павлова, беленькая девочка с двумя косичками. «Вот сейчас спрошу ее и поставлю два, если не ответит», — решила я. И поставила, еще и нотацию прочитала, что на уроке надо работать, а не мечтать.

— Ольга Юрьевна, а у Кати мама вчера умерла, — тихо сказала мне на перемене Ира Сазонова.

«Дура тупоголовая, — ругала я себя. — Да тебя к детям и близко нельзя подпускать». Собралась уходить из школы, но… не ушла. «Может быть, еще не все потеряно и я могу исправиться», — подумала я, вспомнив одну из своих детских любимых героинь — Динку из повести Валентины Осеевой.

— Мам, может, мне действительно уйти из школы? — решила посоветоваться я вечером с мамой.

— Ты это серьезно? — недоверчиво спросила мама.

— Куда уж серьезнее, — ответила я.

Я думала, мама обрадуется, услышав мои слова, а она неожиданно удивила меня:

— Если ты хочешь уйти из школы сгоряча, лучше этого не делать. Потом одумаешься, а уже будет поздно и на сердце тяжело. Хуже, когда человек приходит не на свое место. Он и сам страдает, и людям, которые рядом с ним работают, приходится нелегко. Ты на своем месте — вот и будь там.

— Мама, я тебя не узнаю! — потрясенно воскликнула я. — Твои ли это слова?

— А ты бы хотела, чтобы я поддержала твой сиюминутный порыв? Я не хочу, чтобы моя дочь была несчастлива. Я вижу, что тебе нравится твоя профессия, работа с ребятами в школьном театре, пусть даже это доставляет тебе много хлопот, но ты счастлива. А это самое главное — когда человек трудится с радостью, а не с ненавистью и раздражением в глазах.

Я рассказывала в шестом классе о своем любимом поэте Михаиле Юрьевиче Лермонтове и упивалась идеальной тишиной, которая царила в классе. Вдруг раздался громкий голос Женьки Скамейкиной:

— Ольга Юрьевна, а у вас кофта бракованная!

Лермонтов улетучился из головы мгновенно. Я стояла, разглядывая свою новую кофту и ничего не понимая. Через пять минут до меня дошло: один карман кофточки связан из коричневой пряжи, другой — из серой. Придя в себя, я строго произнесла:

— Эта модель так задумана, Скамейкина! — и попыталась вспомнить, о чем шла речь. — Мы говорили… Мы говорили…

— Мы говорили о том, что семнадцатилетний Лермонтов написал стихотворение «Парус», — пришел мне на помощь Виталик Клемнев.

— Спасибо, — от всей души поблагодарила его я и грустно подумала: «Моя кофта заинтересовала Женьку больше, чем Лермонтов и его стихи».

— Ах ты, вертушка туалетная! — услышала я на перемене голос той же Скамейкиной. — Ах ты, швабра с бигудями, лучше не лезь не в свое дело.

— В чем дело, девочки? Почему вы так громко кричите? — спросила я шестиклассниц и в ответ услышала:

— Скамейкина стрелку забивает.

— По какому поводу? — поинтересовалась я.

— Светка Чуйкова на ее парня смотрит.

— Но смотреть ведь никому не запрещается, — удивилась я.

— А она по-особенному на него смотрит.

По-особенному, придирчиво и строго, смотрел на девочек Никита Белянкин. К нам обратились учителя младших классов с просьбой, чтобы мы что-нибудь показали младшим школьникам. На театральном совете решено было поставить сказку «Белоснежка и семь гномов». Но мы сразу столкнулись с трудностью: все девочки хотели играть только Белоснежку. Решено было провести кастинг для претенденток. Отборочную комиссию возглавил Никита Белянкин.

— Ну что это за Белоснежка? У нее же ноги кривые! — шептал мне возмущенный Никита, когда мы сидели в актовом зале, а перед нами стояла одна из страстно желающих сыграть роль красавицы.

— При чем здесь ноги? — спросила я. — Зрители на ноги не смотрят.

— Ольга Юрьевна, зрители смотрят на все! — авторитетно произнес Никита. — А эта куда собралась? В Белоснежки? Вы посмотрите, какая она длинная! Рядом с нею гномы будут смотреться как пеньки рядом с деревом.