Разоблачение - Кортни Милан Страница 28

Эш хотел задать ей тот же вопрос.

— Когда я был еще ребенком, моя матушка стала сходить с ума. Она продала все, чем владела семья, и раздала вырученную сумму, впрочем не слишком большую, беднякам. После вполне безбедного существования в собственном доме с двумя слугами мы оказались нищими.

Эш не любил вспоминать то время. Он был еще молод и беспомощен. Никогда в жизни он бы не хотел испытать такое вновь.

— Мою сестру покусали крысы, и у нее началась лихорадка. Однако мама отказалась вызвать доктора. Она заявила, что, если Богу будет угодно, чтобы Хоуп выжила, та непременно поправится. Тогда я отправился в Парфорд и просил герцога вмешаться и помочь нам. Хотя бы оплатить врача, какие-то лекарства… пустяк на самом деле.

— Отправился в Парфорд? Как же далеко вы жили?

Эш вздохнул:

— В двадцати милях.

— И вы… сколько же вам было?

— Четырнадцать.

— И Парфорд отказал вам в помощи.

— Да. Он посмеялся надо мной, сказал, что чем меньше Тернеров останется на земле, тем счастливее он будет. Потом он дал мне шесть пенсов, чтобы я сходил в баню. Я вернулся домой. Следующие несколько недель сестра умирала на моих глазах. Когда Хоуп не стало — ее похоронили за оградой церковного кладбища, в могиле для бедняков, — я поклялся, что больше никогда не позволю себе оказаться в безвыходном положении, чтобы мне пришлось просить кого-то обеспечить жизнь моих братьев.

Маргарет смотрела на него, плотно сжав губы.

— А что происходит между вами и Парфордом? — Эш сделал шаг.

Ее глаза удивленно распахнулись, но она осталась стоять на месте. Однако выражение лица стало мрачным.

— Это из-за герцогини, — слишком быстро ответила она. — Даже спустя месяцы мне сложно об этом говорить. Если бы он осознавал, что сделал, испытывал хоть малейшее чувство вины оттого, что ее нет с нами, мне было бы легче перенести эту потерю. Но… с тех пор, как заболел, он стал слишком эгоистичным. Герцог очень изменился. Я не могу его выносить, он не хочет даже пальцем пошевелить, чтобы помочь тем, перед кем больше всего виноват. — Голос взволнованно дрожал. — Я не хочу стать такой же. — Слова прозвучали резко и грубо. — Не хочу стать человеком, способным отказаться от тех, кого любил, просто из-за того, что так удобнее или просто хочется.

Эш не вполне понял сказанное ей. Но эта взволнованная речь кое-что проясняла.

— Кем он был?

— Кто? — Маргарет выглядела растерянной и опечаленной, она походила на механическую игрушку, у которой кончился завод.

— Кем он был, тот, кто так виноват перед вами?

Маргарет подняла глаза, и беспокойное выражение сменилось грустью.

— Кто?

— Уж не я, это точно.

Она приоткрыла рот. Эшу показалось, что она собиралась ему возразить, но вместо этого Маргарет покачала головой и упрямо вздернула подбородок.

— Если вы настаиваете, — произнесла она холодным резким тоном, — это мой жених.

Сердце почти остановилось. Слова доносились словно издалека, эхом отдаваясь в голове.

— У вас есть жених.

— Уже нет.

Из груди едва не вырвался вздох облегчения.

— Мы обручились, когда мне было девятнадцать, и были помолвлены несколько лет.

— Довольно долго для помолвки, не так ли?

— Благословенная отсрочка для мужчины, не стремящегося жениться.

Эш испытывал непреодолимое желание прикоснуться к ней, гладить руками ее тело, пока в глазах не появится теплый свет.

— Не будет ли с моей стороны невежливо радоваться тому, что вы плакали по этому поводу?

— Не будет. Хотя это и не совсем правда. Год назад, во время его визита, я настоятельно решила выяснить, готов ли он на мне жениться. Я и раньше задавала этот вопрос. Однако впервые так настойчиво.

— И он признался, что у него нет таких намерений.

— Опять ошиблись, мистер Тернер. Он утверждал, что намерен обвенчаться, но в то время, которое он сочтет подходящим. И больше всего желал представить доказательства всей серьезности своих планов. — В голосе появилась горечь.

— Как я полагаю, речь шла не об объявлении даты свадьбы.

— Нет. Совсем не об этом. Ход его мыслей был приблизительно такой: если он лишит меня девственности, я буду доверять его слову джентльмена и не стану сомневаться в чистоте его намерений. Определенно так.

— Господи. — Эш молча смотрел на нее. Он явственно представлял себе, как все происходило. Это была не обычная помолвка, а тайная. Настолько тайная, что жених не посчитал нужным поставить в известность семью и друзей. Она была лишь оправданием для поцелуев и объятий. Позволяла обладать Маргарет, отметая все протесты и сомнения. Тогда она была молода и ранима, а с годами становилась все более беззащитной перед его ложью. Неудивительно, что она сторонилась мужчин, считавших ее привлекательной.

— Прошу меня простить, — сказал Эш. — Но это самая своеобразная логика, с которой я когда-либо сталкивался. Я слышал от мужчин много всяких глупостей, с помощью которых они пытались затащить женщину в постель, но следуя такой линии поведения можно только выиграть приз на ярмарке.

— И я ему поверила, — тихо произнесла Маргарет, но в голосе ее появилось раздражение. — Я ему поверила. А позже выяснила… — Она замолчала, стараясь подавить гнев. — Выяснила, что все это ложь.

Эш так хотел поцеловать ее. Не ради удовольствия. Не для того, чтобы немного поднять ей настроение, а чтобы успокоить. Объяснить, что все мужчины лгуны, им нельзя доверять. Но этот поцелуй был нужен больше ему, нежели ей. Сейчас Маргарет была нужна совсем не его назойливость. Пожалуй, после такого признания ей необходимо…

Эш печально вздохнул.

— Было ли, по крайней мере, что-то хорошее во всем этом?

Задохнувшись, Маргарет отпрянула от него.

— Эш, — голос звучал растерянно, — я сейчас призналась вам, что потеряла девственность. Половина мужчин в округе уверены в моей порочности. Если бы вы взяли меня даже против моей воли, это не считалось бы насилием.

Пугающее настроение.

— Что ж, — сказал Эш после недолгой паузы, — вот и ответ на мой вопрос. Значит, он был ужасен.

Маргарет смотрела на него широко распахнутыми глазами. А Эш стоял и молчал, ожидая, когда она придет в себя. Видите? Я не причиню вам боль.

— Да, — почти шепотом произнесла она, словно только сейчас осознала, что все именно так и было. — Он был ужасен, правда? Откровенно говоря, он действительно был совсем плох в этом деле. — На ее губах появилась легкая улыбка.

Возможно, сейчас впервые она открыла для себя всю силу слова. Воспоминания, несомненно, были для Маргарет источником мучений. Всегда лучше выплеснуть гнетущие душу мысли, нежели позволить им пожирать тебя изнутри.