Восхищенный взгляд - Дженнифер Аподака Страница 28

– Если нам предстоит работать вместе, мы должны разговаривать. Вы не можете все время затыкать мне рот.

Люк оглянулся. Айви стояла спиной к двери, уперев руки в бока. Голубые глаза ее казались огромными, светлые пряди обрамляли лицо, мягкая юбка облегала ноги. Да, Айви была красивой женщиной. И решительной. Она смогла заново построить жизнь на пепелище. Но у нее была своя слабость. Люк увидел эту слабость прошлой ночью. И без обиняков напомнил ей, кто он такой.

– Я работаю или трахаю женщин, но не болтаю.

Айви нахмурилась.

– Оставьте этот грубый тон, Стерлинг. Ваша злость – всего лишь прикрытие чего-то иного… я не знаю… травмы.

– Травмы? – Люк рассмеялся. – Сладкая моя, я видел огнестрельные раны, я видел, как друзья и соратники погибают от ран, я рос, переходя из одной приемной семьи в другую, годами жил на чемоданах. – Люк замер, вдруг осознав, что наговорил лишнего.

Голубые глаза Айви зажглись сочувствием, женским участием.

– Вы жили в приемных семьях? А что случилось с вашими родителями?

Люк не желал принимать ее жалость.

– Эти вопросы не имеют отношения ни к нашей работе, ни к перспективе заняться сексом.

Айви подошла к нему чуть ближе.

– Не уходите от темы. Что случилось с вашими родителями?

Люк использовал другой прием, чтобы уйти от темы, – выдал ей голую, неприглядную правду.

– Мой отец умер в тюрьме, а мать с иглой в вене. Я жил с бабушкой, пока та не умерла от рака. И тогда мною занялось государство.

Айви нахмурилась.

– Но если у вас есть двоюродный брат, то у вас есть родные. Родители Арни – ваши тетя и дядя. Почему они не взяли вас к себе?

Люк сделал глубокий вдох и выдох, стараясь не выдать ни видом, ни тоном то, как ненавидел он разговоры, касающиеся этой части его прошлого. Он сделал шаг к Айви и приподнял бровь.

– Вы пытаетесь меня спасти?

Айви отшатнулась, как от пощечины.

– Я думаю лишь о том, чтобы спасти свою мать.

Люк усмехнулся одними губами.

– Лгунья. Я ваша самая большая слабость, мой сладкий пирожок. Опасный, надломленный жизнью мужчина, которым вы можете управлять. Подпорченный товар. – Он сделал еще шаг к ней. – Я именно тот самый мужчина, о котором вы предупреждаете ваших слушателей, прячась в своей маленькой надежной кабинке за микрофоном. Я вас пугаю.

Айви вспыхнула. Она выпрямилась, но не отвела взгляда, от Люка.

– Вы ублюдок, – заявила она и, вскинув голову, добавила: – И к вашему сведению, с самоконтролем у меня все в порядке.

Она в это верила. Интересно. Люк стоял так близко к ней, что чувствовал ягодный запах ее шампуня. И этот запах мгновенно направил его мысли в иное русло, на ту территорию, где пахнет сексом и пышет жаром обнаженных тел.

– Вот как?

– Да. – Айви решительно кивнула.

– Значит, если я вас обниму…

Она замерла и торопливо отступила на шаг.

– Не смейте!

Ее неподдельный испуг уязвил его самолюбие. Выходит, он для нее недостаточно хорош? Выходит, она его не хочет? Люк шагнул к ней.

– Не смейте… что? Искушать вас? Соблазнять? Заставлять вас испытывать грубую и мучительную похоть, сгорая от желания получить то, что я один могу вам дать?

Айви сглотнула слюну и расправила плечи.

– Пытаетесь меня запугать, Стерлинг? Чтобы не дать мне расковырять ваши раны? Не беспокойтесь, вы не стоите таких хлопот. – Она повернулась и пошла к выходу, но, прежде чем открыть дверь, оглянулась. – Мы заключили сделку. Вы помогаете мне найти убийцу, а я помогаю вам отыскать статуэтки. Я начну проводить финансовое расследование по Трипу и посмотрю, смогу ли я…

Видя, что Айви от него уходит, Люк бросился за ней. Он настиг ее еще до того, как она закончила предложение. Схватив ее за плечо, он наклонился и шепнул ей в ухо:

– Вы чертовски правы насчет сделки.

Айви уставилась на белую дверь.

– Я уезжаю домой, чтобы начать работу. В этом состоит моя часть сделки.

Люк чувствовал, как дрожит ее плечо. Он не хотел бы, чтобы эта дрожь была вызвана страхом. Он приблизился к ней вплотную, вжался в нее всем телом, чувствуя, как ее мягкая плоть обтекает его. Желание завладело им, и член его поднялся ей навстречу. Люк чувствовал, что они идеально подходят друг другу. Вожделение требовало от него, чтобы он добился от нее признания.

– Я насчет правды, Айви. Вы можете признать очевидное? Что вас ко мне влечет, что вы хотите секса со мной. – Сейчас она, пожалуй, пустится наутек.

Но он ошибся. Айви посмотрела на него и сказала:

– Вы знаете, какой у женщины самый главный сексуальный орган? Не отвечайте, потому что вы все равно дадите неверный ответ. Это ее мозг. И мой мозг говорит «нет». – Она вскинула голову, и глаза ее победно блеснули.

Люк оперся ладонью о дверной косяк и наклонился к ней.

– Какая трогательная чушь, моя сладкая. Ваши слушатели с удовольствием это проглотят. Все эти фокусы насчет секса и кошелька, эти ваши милые нотации по поводу умения управлять своими гормонами и финансами так радуют слух. Но вы забыли одну вещь.

– Может, когда вам надоест играть передо мной своими великолепными мускулами, вы просветите меня по поводу того, что я забыла?

Люк вынужден был признаться, что он делал именно то, в чем Айви его только что обвинила: играл перед ней мускулами, напоминая о том, что он больше и сильнее. От него не ускользнуло то, как она на него смотрела: ей нравилось его тело и его мышцы. – Если вы прекратите облизываться, глядя на мои мышцы, я вам скажу.

– Дело ваше.

Люк улыбнулся.

– Так что, сказать вам, о чем вы забыли? Секс, или основной инстинкт, как вам будет угодно, – это главная движущая сила, которая лежит в основе всего и направляет наши помыслы, наши действия и поступки. Вы можете как угодно приукрашивать эту неприглядную истину, рядить ее в любые одежды, но в конечном итоге этот инстинкт, этот магнит, живет и действует в каждом из нас. Конечно, он есть во мне. Но даже и вы не исключение. – Люк медленно окинул Айви взглядом, задержался на ее полных губах, скользнул ниже, к ямке у горла, где явственно бился пульс. Затем поднял свободную руку, положил ее Айви на плечо и подушечкой большого пальца провел по этой пульсирующей ямке. – И сейчас ваше тело реагирует на уровне инстинкта.

Айви сделала глотательное движение и, чуть задохнувшись, сказала:

– Но я все еще продолжаю мыслить. Я контролирую себя.

Кожа ее была теплой на ощупь, и электрический танец ее пульса под пальцем Люка совпадал по ритму с биением его собственного сердца. Он знал, что если займется с ней любовью, то будет чувствовать то же биение: влажные, жаркие пульсации вокруг его члена. От похоти у него свело яички. Так, как он сейчас хотел Айви, Люк не хотел женщину… уже черт знает сколько времени. Продолжая поглаживать пульсирующую ямку, он склонил лицо к лицу Айви так, что она почувствовала тепло его дыхания.