Кукушка в ночи - Памела Кент Страница 28

— Стивен сказал это? — Голос Тима прозвучал тихо и насмешливо, но глаза его при этом опасно сверкнули.

— Да. — Она отвернулась, чтобы не видеть его лица. Сильные пальцы до боли стискивали ее руку. — Отпустите меня!

— Что еще говорил вам обо мне Стивен? — Теперь в голосе Тима скрежетало железо. Свободной рукой он взял девушку за подбородок и заставил ее повернуться.

Она охнула, увидев скуластое загорелое лицо в дюйме от своего собственного.

— Ничего.

— Вы всегда обсуждаете своих друзей со Стивеном? Его мнение все еще что-то значит для вас?

— Вы прекрасно знаете, что я думаю о Стивене!

— Может быть, вы все еще влюблены в него?

— Влюблена в него?! — Ее длинные ресницы взметнулись, и ясная прозрачность глаз была ответом на этот вопрос. — Я никогда не была в него влюблена!

— Вам это только казалось?

— Я, вероятно, была не в своем уме! Это... это было оттого, что мы часто виделись...

— А вы можете влюбиться в мужчину только потому, что часто его видите? Можете вы, например, влюбиться в мужчину, который вторгся в вашу спальню ночью и который заявил, что собирается называть вас Джейн? В мужчину, у которого очень много приятельниц и который не стремится к прочной связи с одной-единственной женщиной?

Она снова попыталась отвернуться, но он ей не позволил. Очень тихо, с какой-то особенной нежностью, он повторил свой вопрос:

— Можете, Джейн? Разве вы никогда не слышали о том, что мимолетные увлечения не способны осквернить душу? Что сердце мужчины остается неприступным и твердым как камень до тех пор, пока он не встретит ту самую единственную любовь? Он просто не может допустить, чтобы его поймала какая-нибудь предприимчивая особа вашего пола, которая не особенно обеспокоится, если он по-настоящему не влюбится в нее. Я никогда не считал себя охотником за женскими сердцами, но, с тех пор как понял, что некоторые маленькие девочки с веснушками и косичками, вырастая, превращаются в очаровательных женщин, сохраняя наивную и трогательную душу ребенка, я дал себе слово полюбить одну из них, но мне будет очень больно, если она меня отвергнет... Я не знаю, были ли у вас когда-нибудь косички, и не могу представить на вашем личике веснушки, но сегодня утром я проснулся и подумал, что настало Великое Мгновение... Вы, возможно, не заметили этого, — продолжал он с лукавой улыбкой, — но сердце мое выпрыгнуло из груди, и я оставил его лежать там, на полу, у вашей постели!

— О, Тим! — прошептала Джанин, а ее лицо, которое он держал в своих ладонях, запылало от счастья, а потом, не в силах сдержать себя, она рассмеялась: — Но в этом случае я должна была утром наступить на него!

Он слегка ущипнул ее за подбородок своими тонкими загорелыми пальцами.

— Даже если бы вы это сделали, то обязательно наклонились бы потом, чтобы собрать раздавленные кусочки, потому что вы — настоящая женщина!

Она улыбнулась ему. Это была торжествующая улыбка, но глаза ее все еще смотрели на него недоверчиво.

— Вы правда считаете, что я настоящая женщина?

— Я считаю, что вы истинная, восхитительная женщина!

— Мне следует принимать ваши слова всерьез?

— Я серьезен как никогда!

— С вашей стороны будет очень скверно, если вы потом поменяете свое мнение. Женщине это позволено, но мужчине — нет...

— Не беспокойтесь, — сказал он, и твердая решимость отразилась на его лице. Карие глаза внимательно смотрели на девушку. — Я никогда не меняю своего решения, раз оно принято. Вот почему я иногда принимаю его не сразу. — Выражение его глаз изменилось, в них вспыхнул огонек нетерпения. — Но почему мы теряем время? — Его руки неожиданно страстно обняли ее. — Может быть, вам тоже требуется время, чтобы принять решение? Разве вы еще не приняли его, Джейн? Если вы не сделали этого, я не могу дать вам много времени!

Она застенчиво подняла руку и прикоснулась к его щеке.

— Но мы еще так мало знаем друг друга!

— А разве это важно?

— Нет. — Порывистое дыхание вырывалось из ее приоткрытых губ, глаза смотрели на него призывно. — Но я не хочу больше совершать ошибок! Это слишком серьезно!

— Конечно, это серьезно! — Она чувствовала, как его губы легко касаются ее волос, глаз и нежных щек. Его прикосновения были ласковыми, едва ощутимыми. А потом его губы вдруг впились в ее рот и перестали быть нежными и мягкими — это были твердые, требовательные мужские губы, губы человека, принявшего решение.

Джанин вздохнула, как пловец, который набирает воздух, перед погружением под воду, и приникла к нему почти с отчаянием. Он попытался поцелуями успокоить ее.

— Ах ты, маленькая глупышка! Нужно было потратить немало сил, чтобы убедить тебя... — А потом он прошептал: — О, моя дорогая, моя дорогая!