Голубые холмы Синтры - Энн Хэмпсон Страница 28

Наконец Элинор неохотно решила, что нужно поскорее уехать из Паласио. Ей поначалу пришло в голову, что Мигел ее уволит, но она отмела эту мысль. Ему понадобятся ее услуги до тех пор, пока Карлота не выйдет замуж, А уж тогда, захочет он или нет дальше пользоваться ее услугами, она все равно вернется домой. А вернувшись, вскоре забудет красивого графа, который только и делал, что очаровывал или нагонял страх. Страх… Девушка невольно вздрогнула. Никогда в жизни она не пугалась сильнее, чем несколько минут назад, когда он стоял так близко, вне себя от гнева оттого, что она посмела дотронуться до портрета его жены.

Разумеется, Карлота заметила непривычную изможденность Элинор.

— Ты плохо себя чувствуешь? — ее глаза внимательно изучали лицо Элинор. Карлота нахмурилась. — Ты плакала, — заявила она прямо, не замечая, что поступает нетактично.

— У меня болит голова, — солгала Элинор. — Ничего, пройдет, когда выпью чаю.

Карлота яростно покачала головой:

— Дело не в головной боли. Ты не получила плохих известий из дома или что-нибудь в этом роде?

Элинор заставила себя улыбнуться:

— Нет, Карлота, не получила. Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я уже сказала, что поправлюсь, когда выпью чаю.

— Но…

— Достаточно, Карлота… — Тихий голос воспитанного человека перебил девушку. Они одновременно подняли глаза и увидели Мигела. Он вошел через открытую балконную дверь. — Элинор сказала, что у нее все в порядке.

Карлота вспыхнула от упрека в его голосе.

— Прости, Мигел. — И весело спросила, будто пытаясь его смягчить: — Ты выпьешь с нами чаю?

Элинор не смотрела на графа. Но, не услышав ответа на вопрос Карлоты, она наконец подняла глаза и слегка покраснела. Рука с чайником слегка дрогнула, и она чуть не пролила чай на стол. Мигел встретился с ней взглядом, и она с огромным изумлением поняла, что в нем нет ни капли враждебности.

— Да, — сказал он, подходя к столу, — конечно, я выпью с вами чаю.

Трудно поверить, что меньше часа назад произошла дикая сцена на чердаке. Так естественно вел себя Мигел! Радуясь такому превращению, Элинор не заметила, что за естественностью таились отчуждение и надменность. К концу чаепития она начала это понимать, уловив, что ее высокородный работодатель собирается постепенно поставить ее на свое место — место обычной служащей. Элинор признавала, что он прав. Но в то же время девушке хотелось отомстить, пусть даже защищая себя, — гордость не позволяла ей открыть свои чувства.

С каждым днем атмосфера в Паласио становилась все прохладнее. Элинор удавалось скрыть, как она страшно несчастна. Помогли приготовления к свадьбе Карлоты, где Элинор предстояло быть главной подружкой невесты. Платье Карлоты шили в самом престижном и модном ателье Лиссабона, как и платье Элинор. Церемония бракосочетания должна была состояться в столичном соборе. В Паласио все было готово к приему многочисленных гостей.

— Столько работы, и все ради меня! — Карлота, взволнованная и покрасневшая от счастья, указала на фасад Паласио, где рабочие устанавливали дополнительное освещение. Все сады будут освещены. К ветвям деревьев прикреплялись несколько сотен цветных огней. Фонтанам предстояло стать цветными, а для музыкантов строили декоративное возвышение. — Какой у меня чудесный брат!

Элинор с улыбкой повернулась к девушке:

— Да. Он и вправду чудесный, Карлота. — Элинор не заметила, что ее губы слегка вздрогнули, но Карлота увидела это и нахмурилась.

— Думаю, у тебя что-то на уме, Элинор. Ты… изменилась.

Элинор заставила себя засмеяться:

— И что же у меня может быть на уме?

— Не знаю… — Карлота нахмурилась еще больше. — Мой брат… он сказал, что ты останешься здесь после моего отъезда… Ты останешься, правда?

Элинор не нашлась что ответить. Она с болью подумала о скором отъезде. Она и оглянуться не успеет, как вновь окажется в Англии.

— Ответь мне, пожалуйста, Элинор. Я знаю, что у тебя будет другая должность, потому что обо мне уже будет заботиться мой дорогой Санчес. Но я говорила с братом, и он подтвердил, что ты должна остаться в Паласио. — Ее глаза вдруг подозрительно заблестели. — Мне все еще нужна твоя дружба. Хотя мы будем жить далеко друг от друга, мы часто сможем видеться. Мигел может брать тебя в усадьбу, а мы будем ездить к нему в гости. — Карлота замолчала, но Элинор все еще не могла произнести ни слова. — Я думала, все улажено, — настаивала Карлота. — Мигел сказал, что ты пообещала остаться.

Элинор наконец заговорила. У нее вырвался глубокий вздох.

— Я совсем не уверена, что могу остаться, Карлота. Видишь ли, для меня на самом деле нет должности.

— Мигел ее придумает, — немедленно ответила Карлота. — Он хочет, чтобы ты осталась, ради меня.

— Ради тебя… — Элинор вновь вздохнула, но Карлота, увлеченная уговорами, не заметила ни вздоха Элинор, ни того, что она готова разрыдаться.

— Он знает, как сильно я тебя люблю. Он признает, что ты была мне хорошей подругой, и знает, что я буду по тебе скучать, если ты уедешь от нас. Тебе не нужно уезжать, Элинор. Ведь если бы не мое замужество, ты бы осталась?

— Думаю, что нет.

Карлота бросила на нее удивленный взгляд.

— Ты так говоришь!.. — страдальчески воскликнула Карлота. — Неужели ты бы оставила меня?

— Конечно нет. Не будем об этом, Карлота. В конце концов, можно поговорить о гораздо более интересных вещах. — Элинор улыбнулась и указала на рабочих на фасаде Паласио. — О твоей свадьбе будет говорить весь город!

Карлота кивнула, но оставалась встревоженной. Она явно поделилась опасениями с братом, и вечером Мигел нашел Элинор во внутреннем дворике. Карлота одевалась к обеду, а это обычно занимало много времени.

— Карлота думает, что после ее свадьбы ты потеряешь работу. Это верно? — без всяких предисловий начал он.

Элинор недолго колебалась.

— Да, дон Мигел. Я отправлюсь домой, как только Карлота уедет. — Она не смотрела на него. Боялась увидеть презрение в его глазах и смущалась, поскольку, когда он рядом, в голову лезли воспоминания об их стычке на чердаке.

После ее слов наступила гробовая тишина. Потом раздался его властный голос:

— Насколько я помню, ты обещала остаться. Полагаю, ты сдержишь слово.

Она испуганно подняла на него взгляд:

— Ты хочешь, чтобы я осталась… после… после… — Она беспомощно развела руками. — Невозможно, дон Мигел, — решительно заявила Элинор. — Я так неправильно поступила…

— Может, мы забудем об этом, Элинор? — грубо перебил он. На миг его лицо исказилось гневом. Девушка поняла, что и он терзается воспоминаниями о том, как утратил контроль над собой, когда швырнул портрет в присутствии своей служащей. — Это обещание… ты его сдержишь? — он вновь заговорил повелительным тоном.