Яблоко Евы - Инга Берристер Страница 28

— А почему вы не хотите сходить в кино?

— В кино я могу сходить и дома.

— И на танцы тоже можно сходить дома. Она покачала головой.

— Нет, на танцы меня не пустят.

— Как это — не пустят?

— Я имею в виду одну. С провожатой, пожалуйста. Как-то раз я имела глупость пойти на танцы с теткой Клементиной. Больше не хочу.

— А что случилось?

— Ничего особенного. Просто она отпугивала от меня всех кавалеров. В результате весь вечер я проторчала у стенки в обществе милой тетушки.

Рик расхохотался.

Моника опустила глаза и молча рассматривала накрашенные, красным лаком ногти. Нет, Рик не понимает, в какой строгости ее держат родители.

— Извините, если я вас обидел. — Рик коснулся ее ноги в самолично проделанной Моникой прорези на колене. — Просто я подумал, что вы пошутили.

— Какие уж тут шутки! — Моника вздохнула и подняла на него глаза, Прочтя на его лице жалость, рассердилась и снова отвела взгляд.

— Ну и чем же вы занимаетесь целыми днями дома? — спросил он, не убирая руки.

И сердиться на него становилось все труднее и труднее. Может, он наконец-то перестанет держать дистанцию?

— Чем занимаюсь? Вообще-то, я вернулась домой только два месяца назад. — Она пожала плечами. — Много читаю. А некоторые книги перечитываю. Например, «Войну и Мир» и свою любимую Джейн Остин. А еще готовлю еду и шью. Правда, мама не видела одежду, которую я приготовила для поездки в Нью-Йорк.

— Я так и думал! — ухмыльнулся Рик и уже серьезным тоном продолжил: — Но ведь вы окончили школу, а потом еще и колледж. Почему бы вам не пополнить трудовые резервы?

Она нахмурилась.

— Как это?

— Почему бы вам не устроиться на работу? — с улыбкой пояснил он.

— Да вы что! Это еще хуже, чем ходить на танцы без тетки Клементины.

— Я вас не понимаю. Вы такая умная и разбираетесь в бизнесе. Зачем же вы учились, если теперь не хотите использовать, полученные знания?

— Вы рассуждаете прямо как мой отец. — Моника вспомнила, чего ей стоило уговорить отца отправить ее учиться в колледж. Она и просила, и молила, а в конце концов потребовала. И добилась. Она вздохнула и поменяла позу. — Хотите еще вина?

Рик покачал головой.

Схватив свой бокал, Моника вскочила и подошла к винному бару за бутылкой шардонэ.

— Только вы не обижайтесь, пожалуйста. И не думайте, что я осуждаю вас. Или вашу семью. Просто переживаю, вот и все.

Моника взяла бутылку и, вернувшись на диван, с минуту молча таращила на него глаза.

— Переживаете? Почему?

— Потому что вы мне нравитесь.

— Правда?

— Конечно. — Он взял у нее из рук бутылку и налил себе полбокала.

Моника улыбнулась. Значит, она ему на самом деле нравится.

— Я хотела вас кое о чем спросить, но…

— О чем? — спросил он.

Она налила себе вина и поставила бутылку на столик.

— Может, расскажете мне о работе компании поподробнее?

Он засмеялся.

— Да вы знаете больше моего!

Монику переполняла гордость. Пусть его слова были неправдой, но очень приятно, что Ричард о ней столь высокого мнения.

— Это не так. Просто иногда я слушаю, как отец говорит о делах по телефону, и бываю вместе с ним на винодельне. Вот и все. — Она пожала плечами. — Я мало знаю.

Рик посерьезнел.

— А хотели бы знать больше?

— Конечно, хочу. Я могла бы ходить вместе с вами в офис по утрам, а потом…

Рик поднял руку, и в его глазах промелькнуло сомнение.

— А как же ваш дядя? Что он на это скажет?

Ну вот так всегда! Все зависит от того, что скажут или подумают ее близкие. Впрочем, она сама виновата ничуть не меньше.

— Дядя Микеле давным-давно живет в Америке. Он привык к городской жизни и современным обычаям. И ни слова не сказал на то, что я хожу в джинсах и крашу ногти. Ему все равно.

— Но ему не все равно, как относятся к этому ваши мать и отец.

Она тяжко вздохнула и произнесла на итальянском несколько словечек, за которые монашки ее по головке точно не погладили бы.

— А дяде Микеле совсем необязательно знать обо всем, чем мы с вами занимаемся.

Рик прокашлялся и изрек:

— Аминь.

— Тогда завтра утром я иду с вами в офис? Да?

— Не знаю. Мне нужно подумать.

— А что тут думать? Я приду утром. Пока дядя Микеле еще спит.

Ричард все сомневался.

— А как быть с остальными? Что подумают Бруно и Карло? Представляете, как они удивятся, если встретят вас в офисе?

— Вряд ли эти двое появляются там раньше десяти. — Она хмыкнула и отмахнулась. — Разве я не права?

Рик попытался скрыть улыбку, но ему это удалось лишь отчасти. Моника уже научилась читать по его лицу. Когда он сердится, его серо-зеленые глаза светлеют. А когда возбуждается, становятся глубже и темнее. Ей нравится, когда они у него темнеют. Жаль только, что последнее время он ее так упорно сторонится.

Рик помолчал, а потом согласился:

— Ну ладно. Завтра утром придете вместе со мной в офис на пару часов.

— Итак, завтра с утра пораньше у нас свидание. — Моника подняла бокал и отпила глоток.

Рик закатил глаза.

— Нет, никакое это не свидание. Она засмеялась.

— Ну а сегодня вечером? — И, поставив бокал на столик, чуть пододвинулась к нему. — Что мы будем делать сегодня вечером?

Рик перевел взгляд на ее бокал.

— А вам не кажется, что сегодня вы приняли шардонэ более чем достаточно?

— Вам виднее, Ричард. — Она убрала прядь волос, упавшую ему на лоб. — Для итальянцев вино все равно что вода. С тех пор как мне исполнилось десять, мне каждый день давали стакан вина, когда я приезжала домой на выходные.

Рик свел брови, и глаза у него стали совсем зелеными. Что бы это значило? Похоже, она еще не настолько хорошо изучила его настроения.

— И вы разрешите пить вино своим детям?

От изумления Моника не нашлась что сказать и молча смотрела ему в лицо. О детях она еще не думала. То есть, конечно же, она понимала, что у нее будут дети. Разве можно подвести своих родителей и не подарить им внуков? Но ей и в голову не могло прийти, что Ричарда могут интересовать подобные вещи.

Только сама Моника не хотела думать об этом сейчас. При мысли о детях она не могла не думать о том, что ее ждет во Флоренции. А ее ждет скучная серая жизнь в браке со скучным серым человеком, который только и думает об урожае винограда, о доходах и расходах… Впервые мысль о том, что ей предстоит провести жизнь в браке без любви, привела ее в ужас. Душу сжала ледяная тоска. Насколько легче было быть послушной дочерью раньше, пока она не приехала в Нью-Йорк и не попробовала вкуса свободы!