Цыганские глаза - Хелен Диксон Страница 28

– Султан отблагодарил меня за спасение его жизни.

Девушка была очарована, словно ребенок, слушающий волшебную сказку.

– О! Как?

– Я находился на судне, которое столкнулось в водах Босфора с баркой султана Мехмеда. В суматохе он и несколько его приближенных попадали за борт. Я всего лишь нырнул следом и вытащил его. Я не видел в своем поступке никакой особой доблести, но султан был благодарен и щедро наградил меня. Его величество почтил меня своей дружбой и предоставил мне свободу в пределах своего дворца.

Неожиданно Пруденс осенило.

– Что же вы делали на судне, идущем в Стамбул, если намеревались отправиться в Индию? Я изучала географию, и, по-моему, вы сбились с курса.

Лукас неожиданно смутился и отвел взгляд.

Пруденс широко раскрыла глаза и буквально подскочила на месте.

– Лукас! Ты был рабом? – Девушка была так захвачена его рассказом, что и не заметила, как впервые назвала его по имени.

Когда он наконец встретился с ней взглядом, его улыбка была почти застенчивой.

– Это правда. Я был рабом. Меня захватили и продали турецкому паше в Алжире. Он отвез меня в Стамбул. – В его глазах появился плутовской блеск. – Итак… что ты теперь думаешь обо мне? Не самая подходящая роль для героя. Я предпочитаю не распространяться об этом. При всей своей репутации храбреца, покрывшего себя славой на полях сражений, я не смогу посмотреть в глаза своим друзьям, если эта история выйдет наружу.

– Да уж, наверняка не сможешь. – Пруденс улыбнулась, почувствовав его настроение. – Но ты не виноват, что тебя захватили, и это приключение стоит того, чтобы о нем рассказывать.

– Иногда все это кажется мне сном.

– Когда ты спас султана, турецкий паша подарил тебя ему?

– Да. Он считал честью преподнести султану подобный подарок, но мне это честью не казалось. А что касается здешних представлений о рабстве, мое положение было вовсе не таким ужасным, как у рабов на западе.

– Но, наверное, это слишком унизительно для воина.

– Я некоторое время служил в турецкой армии, вместе с другими наемниками-христианами. К тому же, я стал одним из фаворитов султана. Он был молод и слишком одинок.

– Он считал тебя своим другом?

– Думаю, да.

– Тогда почему он не отпустил тебя на свободу?

– Зачем? Ему это было не к чему. Он был благодарен мне за спасение жизни, но, кроме того, он был эгоистичен. Он называл меня своим гостем, а не рабом, но я знал, что так просто он меня не отпустит. Он многое мне дал: дворец, в котором я жил, слуг и несметное количество драгоценностей. Я ни от чего не отказывался и по западным меркам стал очень богатым человеком. Большую часть своего состояния я вывез на запад из Стамбула. При этом я все время опасался за свою жизнь. Я знал, что моя судьба полностью зависит от расположения султана. Времени было мало. Рано или поздно какой-нибудь завистливый паша подсыпал бы мне яду, или меня придушили бы шелковым шнурком, или вонзили кинжал в спину.

– Как ты сбежал?

– Узнав, что король Карл возвращается на английский престол, я решил уехать. План побега давно был составлен. В одну безлунную ночь мы с Соломоном выбрались из дворца. Никто нас не заметил.

Пруденс ему поверила. Судя по рассказам Молли, Лукас Фокс умеет двигаться беззвучно, как тень, и растворяться в воздухе.

– Соломон твой раб?

Лукас, оскорбленный ее вопросом, нахмурил темные брови.

– Он мой личный слуга, но не раб, Пруденс. Он остался со мной по собственному выбору и волен уйти, когда пожелает.

– Но не уйдет?

– Вряд ли. Когда я встретил его впервые, ему было пятнадцать лет. С ним обращались очень жестоко. Я привязался к нему, стал его защитником, а когда решил уехать из Стамбула, он не захотел оставаться.

Лукас продолжил свой рассказ о жизни в Стамбуле, о бесконечных церемониях и неторопливом течении времени, а Пруденс, зажмурившись, пыталась представить себе сияющие дворцы, укрытые за глухими стенами, с мраморными залами, наполненными запахом фимиама и экзотических масел, прохладу фонтанов, затененные террасы и синее море, жаркое солнце и аромат цветов. Когда Лукас рассказал ей о тысячах ремесленников, создавших этот символ могущества Оттоманской империи, девушка осознала всю безграничность власти султана.

– В садах, которые ты описал, должно быть очень много садовников, – заметила она, когда Лукас затронул ее любимую тему.

– Да, так и есть. Около тысячи, по-моему.

Пруденс ахнула.

– Так много? Господи! При таком количестве садовников, это, наверное, не сады, а рай земной.

– Да, но все эти садовники выполняют и более мрачную работу, а не только ухаживают за растениями, – добавил Лукас, украдкой любуясь ее обворожительным личиком.

– А?

– Во дворце они выполняют роль палачей. Появление любого из них с мечом или с шелковым шнуром – знак неотвратимого рока.

– О… какой ужас. Как же ты терпел все эти страдания так долго?

– Страдания? – Взгляд Лукаса вновь стал задумчивым. – Я не страдал, Пру. Видишь ли, есть иная… более приятная сторона жизни во дворце султана. В нем есть скрытая сердцевина – отдельный мирок, расположенный за дверью, называемой «Вратами блаженства», куда очень редко проникают стражники и слуги.

Лукас умолк, глядя на восторженное лицо Пруденс. Неожиданно он вспомнил, что беседует с доверчивой юной девушкой. Осознав, что некоторые вещи, которые он хотел рассказать, могут показаться ей греховными, Лукас неожиданно подытожил.

– Боюсь, на этом наш разговор следует прекратить.

Пруденс чуть не расплакалась от разочарования.

– Почему?

Он взглянул ей в глаза и тихо рассмеялся.

– Потому что происходящее за этими вратами не предназначено для ушей добродетельной юной леди из западного мира.

– Что же такое там происходит? – с раздражением спросила девушка.

– Всякие непристойности, Пру. Томас убьет меня, если узнает, что я рассказывал тебе об этом. Это не те вещи, которые следует обсуждать джентльмену с незамужней девушкой.

Не удовлетворенная его объяснением, Пруденс возмутилась.

– Господи! Я что, должна до свадьбы ждать? Это нечестно.

Лукас достаточно хорошо изучил Пруденс, чтобы понимать: требования приличия не способны подавить ее природное любопытство. Надо было прекратить разговор немедленно, но когда девушка взглянула на него с умоляющей улыбкой, Лукас не смог ей отказать.

– Ты права, – пробормотал он с восхищенным блеском в глазах. – Это нечестно. Так уж и быть, Пру, я расскажу тебе. Но должен предупредить, кое-что может произвести на тебя очень сильное впечатление.