Хранитель забытых тайн - Кристи Филипс Страница 28

— Вы мошенник и плут, сэр!

Теофил Равенскрофт стоит в магазине оптики на Лонг-Эйкр-стрит лицом к лицу с Кристофером Мидом и изо всех сил тянется вверх, чтобы голова его, посаженная на маленькую сутулую фигурку, оказалась как можно выше.

— Целых шесть фунтов пятнадцать шиллингов за негодный к употреблению микроскоп! Это просто немыслимо!

— А вы, сэр, бездельник и паразит, так считают все мастера: мы делаем для вас прекрасный прибор, мы ломаем голову, как его усовершенствовать, чтобы он работал лучше, точнее, а что в результате? Нашим хрупким изделием забивают гвозди!

— Этот ваш прибор, — говорит подталкиваемый Равенскрофтом его молодой помощник Томас Спратт, протягивая сломанные части микроскопа, о котором идет речь, — оказался очень непрочным, всего за одну ночь работы он сломался, хватило одного — всего лишь одного, уверяю вас! — легкого удара о пол.

— Если уронить на пол вещь, сделанную из стекла, сэр, она обязательно разобьется. Это всякий ребенок знает.

— Если бы это была какая-нибудь чашка, за которую я заплатил бы вам два пенни, меня бы здесь сейчас не было, мистер Мид. Но как видите…

Он берет у Томаса окуляр микроскопа и подносит его к самому носу Мида.

— …микроскоп сломался на самом стыке с рукояткой, а она должна быть достаточно прочной, чтобы выдержать небольшой удар. Я уж не говорю о том, что линза… — он лезет в карман, достает горсть маленьких острых стеклянных осколков и высыпает их на стойку, — линза вообще вдребезги.

Аргумент мистера Равенскрофта совершенно неопровержим, но Мид отвечает ему в своей обычной упрямой манере.

— Откуда я знаю, что там у вас случилось? — спрашивает он, скрестив на груди свои руки и вздернув подбородок — Может, вы нарочно уронили его на пол, — Он бросает взгляд на осколки стекла, — А потом наступили ногой. Ваш капризный нрав, мистер Равенскрофт, всем прекрасно известен.

— Мой нрав тут ни при чем. Я плачу большие деньги, значит, должен получить хороший товар. Разве может ученый достигнуть в науке больших высот, если у него плохие приборы? Как вы смеете называть себя мастером, если производите то, чем нельзя пользоваться? Неужели вы не понимаете, что для моих научных изысканий и экспериментов вы обязаны поставлять все самое лучшее? Это даже удивительно, неужели вы человек столь равнодушный к науке?

Но на Мида этот горячий монолог впечатления не производит. Мастер оптических дел запускает пальцы в свою растрепанную шевелюру и нетерпеливо вздыхает, демонстрируя, что разговор продолжать он не намерен. Равенскрофт принимает этот жест за очередное оскорбление. В десять утра они с Томасом прибыли в магазин и что увидели? Мид преспокойно почивает в своей постели с невинным видом младенца, совесть которого совершенно чиста! Стыд и позор. Кто после этого скажет, что человек стремится к совершенству, хочет овладеть всеми тонкостями своего искусства? Молодежь ленива, ей подавай только удовольствия, посмотрите на тех, кто вместо того, чтобы совершенствоваться в своем деле, овладевать знанием, корчат из себя щеголей и джентльменов. Неужели так было всегда? Равенскрофт роется в своей памяти, таинственной области, полной света и тени, — и, странное дело, то, что освещено, все чаще кажется ему пустым и ничтожным, — но он не может припомнить, чтобы в дни его юности подобное небрежение своими обязанностями считалось нормальным делом. Боже, как много теперь развелось людей некомпетентных, бездарных и невежественных — напыщенных и самодовольных дураков!

— Мистер Мид, — твердо говорит он, вытягиваясь как можно выше (в результате макушка его достигает уровня подбородка Мида), — вы бы поменьше нежничали со своей женушкой, а больше думали о своем ремесле, а значит, и о своих клиентах! Предупреждаю, если я не получу удовлетворения, все члены Королевского общества [21]последуют моему примеру и поищут иных мест для своих заказов.

Он не совсем уверен в том, что так действительно будет. Члены Королевского общества более склонны сами указывать путь другим, чем следовать за кем-то; вирус анархии у каждого в этом братстве в крови. Разумеется, всем известно, что большинство клиентов Мида — члены Королевского общества. Кто же еще, кроме физиков, натурфилософов и естествоиспытателей, станет пользоваться недавно изобретенными микроскопом или телескопом, ведь только эти люди охвачены страстью к изучению земных и небесных чудес.

Мид снова вздыхает, на этот раз уже не столь раздраженно.

— Так что же вы от меня хотите, мистер Равенскрофт?

— Я настаиваю, чтобы вы изготовили для меня новый микроскоп. Этот не работает.

— Значит, вы настаиваете?

— Именно так, сэр.

Мид хмурится, но Равенскрофт знает, что его угроза для оптических дел мастера представляется вполне реальной и тот вряд ли станет ее игнорировать.

— Как вам угодно, — угрюмо отвечает Мид, — Но не воображайте, что я это сделаю сию минуту.

— Вы что, в самом деле думаете, что он сделает вам другой? — спрашивает Томас.