Дьявол в маске - Стефани Слоун Страница 28

— Майкл, помолчи, пожалуйста, — проговорила герцогиня. — И вообще мы — одна семья. Только, это и важно.

Больше Уилл вынести не мог. Тем более что день был для него очень напряженным.

— Мы можем закончить на этом? — спросил он.

— Да, конечно, — кивнула мать.

Майкл тоже кивнул.

Герцогиня же подождала, пока слуга уберет ее тарелку, потом вдруг с улыбкой спросила:

— Так когда же мы сможем познакомиться с леди Люсиндой?

— Черт побери… — со вздохом пробурчал Уилл.

— Люсинда, сегодня даже Царь Соломон показался бы более разговорчивым, чем ты, — с укоризной сказала Виктория.

Услышав смешок тети Шарлотты, Люсинда подмигнула ей и посмотрела на карты, которые держала в руках.

— Ах, извините… Боюсь, я замечталась. — Люсинда пошла «четверкой» червей. Она чувствовала, что у нее начинается головная боль, и поморгала, прогоняя туман перед глазами.

Виктория фыркнула, прежде чем положить на стол свою карту.

— Замечталась? Да, конечно… Предполагаю, что об этом Железном Уилле. Скажи-ка, тебе так уж необходимо встречаться с его семьей?

— Но ведь нет необходимости быть такой холодной, Виктория, — запротестовала Шарлотта. — Мы с матерью герцога Клермона когда-то дебютировали в свете один год. Знаешь, это было нечто… Она была настолько неординарна, пока…

Шарлотта посмотрела на книгу, которую держала на коленях, водя пальцем по странице.

— Пока — что? — спросила Люсинда, ей вдруг ужасно захотелось узнать как можно больше об Уилле. Но ей также очень не хотелось, чтобы это заметили ее тетушки.

Шарлотта взяла зеленую ленточку и заложила ею страницу в книге. И только потом ответила:

— Пока она не вышла замуж за отца нынешнего герцога.

— И что же?.. Что случилось после этого?

— Этот человек довел ее до того, что она перестала быть самой собой, — неожиданно заявила Виктория. Она внимательно изучила карты, лежащие на столе. Потом посмотрела на сестер и племянницу. Все вопросительно смотрели на нее, ожидая продолжения. — Ну… я сама с ней не знакома, но по слухам, которых было множество, эта женщина до замужества была необыкновенно веселой и жизнерадостной. А потом превратилась в жалкую пленницу…

Люсинда посмотрела на Шарлотту.

— Это правда?

— Боюсь, что так и было. Хотя в тот год за ней ухаживали самые подходящие холостяки, она влюбилась в Клермона. — Шарлотта положила книгу на столик, стоящий рядом, и поправила на плечах мягкую шерстяную накидку. — Да и кто бы мог винить ее за это? Ведь он — герцог. К тому же он был чертовски хорош собой.

— И обаятелен, — прибавила Бесси. Она склонила голову, и ее глаза затуманились от воспоминаний о днях молодости. — Ах, какой же он был обаятельный!..

— Да, действительно, все это было при нем. И даже больше того, — продолжала Шарлотта. Но к несчастью, за его улыбками… и красивым фасадом скрывалась черная душа, чёрная, как болото в декабрьскую ночь. И никто не верил, что он, женившись, прекратит свои интрижки с другими женщинами.

— Никто, кроме его будущей жены, — резко заявила Виктория. — Увы, она полюбила этого повесу, невзирая на все слухи о его похождениях. И потом всю жизнь расплачивалась за это, бедняжка…

Люсинда, не глядя, положила на стол какую-то карту.

— Значит, он так и не остановился?

— Ах, все было совсем наоборот. Если верить сплетникам, то герцог мучил свою жену не только своими интрижками, но еще и оскорблял ее, а при случае даже и бил.

— Но она ничего не могла поделать, — сказала Шарлотта. — Его светлость грозился отобрать у нее все, даже детей, если она осмелится ослушаться его.

Люсинда разложила свои карты веером на столе. Нахмурившись, сказала:

— Выходит, она попала в ловушку?..

— Именно так. Честно говоря, тот день, когда герцог неожиданно умер в постели своей любовницы, стал самым счастливым в жизни ее светлости.

— А мальчики? — вдруг спросила Люсинда.

Тетушки переглянулись и помолчали немного. Наконец Шарлотта сказала:

— Дорогая, нам бы не хотелось, чтобы ты… то есть…

— Дурное обращение с ними отца осталось в прошлом. Они теперь взрослые и могут сами принимать решения, плохие или хорошие, — вмешалась Виктория. Потянувшись через карточный столик, она взяла племянницу за руку. — Нам бы не хотелось, чтобы грехи отца повлияли на твое мнение о герцоге.

— Но что же стало с мальчиками? — допытывалась Люсинда. Она уже знала ответ, но, тем не менее, ей хотелось услышать его.

— Ну… ходили разные слухи. Слуги рассказывали другим слугам, а те — своим хозяевам. Говорят, твой Железный Уилл, сам того не желая, всегда принимал на себя главный удар. Якобы он обожал своего младшего брата, во всяком случае, всегда становился на его защиту.

«Может быть, поэтому он и сторонится светского общества?» — подумала Люсинда, начиная кое-что понимать.

Виктория крепко сжала руку племянницы, потом откинулась на спинку кресла из красного дерева.

— Дорогая, все наши откровения не должны влиять на твои отношения с герцогом, — сказала она своим обычным властным тоном. — Не важно, что у него в прошлом. Он такой, какой есть сейчас. И таким, моя дорогая, он и останется.

Свечи слабо освещали комнату, но глаза Люсинды быстро привыкли к полумраку. Лунный свет пробивался в щели между портьерами, отбрасывая тени по всей комнате. Люсинда иногда фантазировала, давая названия теням: эта похожа на минотавра, а та — на овечку. Такая игра часто помогала ей уснуть, но сегодня ничего не помогало.

Сон упорно не шел — Люсинде, лежавшей под теплым кашемировым одеялом, никак не удавалось уснуть.

Приглашение посетить оперу вместе с Уиллом и его семьей лежало рядом с ее подушкой, и тонкая бумага уже помялась, так часто она перечитывала приглашение. День был долгий и трудный, и немало в этом было виновато бренди, которое она по глупости выпила вечером. Но Люсинда прекрасно понимала: ее нынешнее состояние нельзя списать только на спиртное.

Не важно, сколько раз она перепроверяла свои чувства, возвращаясь к событиям прошлых дней или воображая всякие варианты возможного развития событий. Она не сможет отрицать правду: Уильям Рэнделл, герцог Клермон, захватил ее сердце.

— Я люблю его, — прошептала она в подушку, и собственный голос показался ей чужим.

Рассказы, которые она услышала о детстве Уилла, никак не повлияли на нее, хотя именно этого опасались ее тетушки. А вот кое-что другое повлияло…

При воспоминании о приключении в «Олмаке» она и сейчас взволновалась, а сердце у нее гулко заколотилось. Но ведь они не подходят друг другу… Весь свет — а также ее тетушки — считает такой союз немыслимым, невозможным.