Приручить единорога [= Странное предложение ] - Айрис Джоансен Страница 28

— По-моему, это должно быть очевидно, — едко сказал Сэнтин, выпуская ее руку и включая свет.

Жанна огляделась.

Сомневаться в том, где они находятся, действительно не приходилось. Убранство просторной спальни было чисто мужским и несло на себе явный отпечаток характера Сэнтина. На полу лежал кремово-белый пушистый ковер; массивная мебель была обита черным, как сажа, бархатом, а широкая двуспальная кровать с балдахином на четырех резных столбах была сделана из полированного эбенового дерева. Назвать эту обстановку спартанской у Жанны бы не повернулся язык, но в ней все же чувствовалось что-то суровое и мужественное. Меньше всего комната Сэнтина походила на спальню миллиардера; скорее она была обиталищем не чуждого роскоши средневекового рыцаря — бесстрашного воина и романтика.

— Я уверен, — сказал рядом с нею рыцарь-романтик, — тебя мучают вполне определенные желания, которые ты никак не можешь удовлетворить. Что ж, если тебе не хватает «физической близости», то ты ее получишь. Но должен сразу предупредить, что если тебе охота трахаться, то здесь ты можешь это делать только со мной.

Жанна вздрогнула, услышав из его уст грубое уличное слово, и пристально поглядела на Сэнтина.

— Ты ошибаешься, — медленно сказала она. — Я понимаю, уговор есть уговор, но может быть ты сначала позволишь мне все объяснить?

Сэнтин презрительно скривил губы.

— Я не в том настроении, чтобы выслушивать оправдания, — сказал он, презрительно пожимая плечами. — Днем раньше, днем позже, мы все равно пришли бы к этому… Я имею в виду исполнение обязательств по договору, — пояснил он с неприятной улыбкой. — Как ты, наверное, заметила, я не привык отступать, особенно если мне чего-то хочется. А с тех пор как я увидел тебя, мне хочется только одного — затащить тебя в свою постель.

— Но ты говорил, что…

— Мало ли что я говорил! — перебил Сэнтин, и его глаза возбужденно сверкнули. — Я знаю только одно: я хочу тебя, и никому тебя не отдам. Если, конечно, ты не решишь разорвать наше соглашение, — добавил он и прищурился.

Жанна прикусила губу. По выражению лица Сэнтина она поняла, что никакие просьбы и слова не в силах заставить его изменить свое решение. Возможно, он прав, устало подумала она. Рано или поздно их отношения должны были кончиться постелью. С памятного вечера в беседке между ними существовало чувственное напряжение, которое окрашивало каждое их слово, каждый взгляд, и оба ясно это ощущали. Жанне оставалось только удивляться, как Сэнтин с его порывистым и властным характером продержался почти целую неделю.

Она медленно покачала головой.

— Я не изменю своему слову, — сказала она. — И если ты хочешь этого…

— Да, я хочу именно этого, — отозвался Сэнтин с беспощадной улыбкой. Наклонившись к ней так, что его губы оказались в считанных дюймах от ее лица, он глубоко вдохнул воздух и внезапно отпрянул, отступив на шаг назад.

— Нет, сейчас я не буду прикасаться к тебе, — сказал он прерывистым голосом. — Я замечал за собой склонность к излишней жестокости, которая в последнее время просыпается во мне все чаще и чаще. Должно быть, это ты на меня так действуешь… Других причин я просто не вижу.

Он улыбнулся с такой горечью, что Жанна невольно поежилась, и Сэнтин это заметил.

— Да, я могу обойтись с тобой круто, — подтвердил он. — Возможно, ты этого заслуживаешь, но мне почему-то не хочется причинять тебе боль. По крайней мере — пока…

С этими словами Сэнтин отвернулся от нее и отошел еще на несколько шагов в сторону.

— Так вот, — сказал он глухо. — Для того чтобы я немного остыл и успокоился, мы, пожалуй, начнем с небольшой любовной игры…

Он коротко рассмеялся и, небрежно швырнув пиджак на стоявшее в углу кресло, стянул через голову свой красный джемпер.

— Какая ирония, — заметил он. — Ведь любовная игра нужна обычно для того, чтобы как следует разогреть партнеров.

Он сел на краешек кровати и посмотрел на Жанну, которая продолжала неподвижно стоять возле самой двери.

— Подойди ко мне! — повелительным тоном позвал он.

Прежде чем сдвинуться с места, Жанна набрала полную грудь воздуха, словно собираясь броситься в воду, и только потом сделала первый шаг.

— Быстрее! — потребовал Сэнтин, и она подошла нему почти вплотную, покорно остановившись в полушаге от его торчащих колен. Жанна изо всех сил старалась сохранить на лице спокойное выражение, но это оказалось нелегко. Сэнтин сидел перед ней чуть развалясь, с небрежной улыбкой на лице: точь-в-точь восточный владыка, который призвал к себе свою любимую наложницу. Его широкие плечи, массивный торс и перекатывавшиеся под кожей мускулы играли словно кованая медь; на груди курчавились густые черные волосы, и Жанне вдруг нестерпимо захотелось их потрогать.

Должно быть, ей все же удалось спрятать от Сэнтина свои истинные чувства, поскольку рот его снова перекосился в циничной гримасе.

— Какая ты сегодня послушная, — сказал он неприятным скрипучим голосом и сверкнул глазами. — Послушная и покорная как я не знаю что!.. Наверное, думаешь о том, как бы спасти своих драгоценных животных, да? Ты ведь сделаешь все, что я захочу, так?!..

Жанна поняла, что ее покорность почему-то рассердила Сэнтина еще больше.

— Да, — сказала она. — Все, что ты захочешь. Я готова.

И услышала, как Сэнтин пробормотал хриплое ругательство.

В следующую секунду он вскочил на ноги и схватился обеими руками за пряжку ремня.

— Ну что ж, черт побери, сегодня тебе предстоит подтвердить свою готовность делом! — заявил он, быстро освобождаясь от остальной одежды. — Целых семь ночей я лежал на этой кровати один и не мог сомкнуть глаз, словно школьник, который только недавно узнал о существовании секса. Как видишь, у меня было достаточно времени для фантазий, и я клянусь, что прежде чем ты уедешь отсюда, тебе придется осуществить их все до единой!

Он слегка привстал, чтобы бросить брюки и белье на кресло, и Жанна невольно залюбовалась им. Сложением Сэнтин напоминал скорее Атласа, чем Аполлона, да и движения его не отличались легкостью и изяществом, и все же он был красив. Все в нем — начиная от мускулистых ляжек, твердых, как два ореха, ягодиц и заканчивая выпуклым рельефом живота и груди — все свидетельствовало об огромной силе, невероятной выносливости и агрессивной мощи хищного зверя.

Когда Сэнтин повернулся к ней лицом, Жанна заметила его напряженную готовность и невольно вздрогнула. Дыхание у нее снова перехватило, и Сэнтин это заметил. Проследив за ее направленным вниз взглядом, он насмешливо улыбнулся и сказал негромко:

— Как видишь, форшпиль оказался несколько короче, чем мне бы хотелось. И все же, прежде чем я потеряю над собой контроль, у нас есть еще немного времени, чтобы попытаться воплотить в жизнь кое-какие из моих фантазий.