Пуговка для олигарха - Таня Володина Страница 28

— Надя, Юсуф признал свою вину и сейчас находится в следственном изоляторе.

— Он вернется домой? — перебила она.

— Пока нет. В отношении Юсуфа возбудили уголовное дело по статье 264 УК РФ — деяние, повлекшее по неосторожности смерть человека.

— Его посадят?!

— Это суд решит.

— А ты можешь что-нибудь сделать? — спросила она, привстав.

Глаза встревоженные, пытливые. Он мог бы сказать, что в данный момент ему плевать на судьбу гастарбайтера, пусть даже такого работящего, ответственного и честного, как Юсуф.

— Завтра я поеду к дочери погибшей женщины и попытаюсь договориться о компенсации морального вреда. Надеюсь, она согласится: её мать была пьяна той ночью. Экспертиза показала такое количество алкоголя в крови, что не всякий мужчина удержится на ногах. И, хотя погибшая переходила дорогу на зелёный сигнал светофора, суд может расценить этот факт в пользу Юсуфа. Он был совершенно трезв.

Надя облегчённо кивнула. Глеб добавил:

— Но он значительно превысил допустимую скорость. Не знаешь почему? Вы куда-то торопились?

Она опять кивнула — на этот раз неуверенно. Потом помотала головой и пожала плечами. Она явно не хотела обсуждать происшествие. Придётся открыть карты.

— Надя, я знаю, что вы не всё время катались по городу. Я проверил по спутнику передвижение машины и выяснил, что в течение двух часов она была припаркована на стоянке. Что вы делали? Куда ходили?

Голубые глаза медленно наполнялись слезами. Во время допросов — разной степени интенсивности — Глеб неоднократно видел подобное, но сейчас его сердце разрывалось от боли. В него словно ржавый гвоздь вколачивали. Откуда такая болезненная реакция? Постыдная ревность, злоба, укол зависти даже… Дожился. Завидовал Юсуфу.

Надя выдавила:

— А что сказал Юсуф?

— Я его не спрашивал, — ответил он резче, чем планировал. — И не собираюсь. Видишь ли, как адвокату мне без разницы, где Юсуф находился той ночью. Это не повлияет на ход дела.

— Тогда зачем ты меня спрашиваешь?

Она съёжилась под покрывалом, словно боялась, что он её ударит.

— А я тебя не как адвокат спрашиваю.

— А как кто?

— Как мужчина.

Вырвалось.

И уже не забрать эти слова обратно. Она всё поняла. По щекам покатились крупные слёзы.

— Я совершила ошибку… Глеб, ты даже не представляешь, какую огромную ошибку я совершила…

— Догадываюсь, — ответил он. — Там рядом гостиница для свиданий. Вы туда ездили?

Она смотрела и смотрела на него, истекая слезами, потом медленно кивнула. Так он и думал. Он встал, сунул телефон в карман. Разговор закончен, все вопросы заданы, все ответы получены. Напоследок спросил для очистки совести:

— Надеюсь, всё было добровольно? Или мне стоит поговорить с Юсуфом?

— Нет! Не надо! Он ни в чём не виноват, поверь мне! Он хороший человек.

С каким пылом она его защищала!

— Ты влюблена в него?

Долгое молчание, прерываемое такими жалобными всхлипами, что любой бы кинулся её утешать. Он бы тоже так поступил, если бы гвоздь не мешал.

— Глеб, я понимаю, как это выглядит, — наконец промолвила она, отчаянно ломая пальцы, — но это не то, что ты думаешь. Больше я ничего не могу сказать.

Глеб вышел из комнаты, как слепой. Перед глазами плыло. Это не то, что ты думаешь, ага. Сколько раз он слышал эту ложь?

Пуговка.

Малёк.

* * *

Полина ждала его в столовой за накрытым столом. Там же сидел Рафаэль. Оба выглядели встревоженными и напуганными, как будто несчастье с Юсуфом касалось их лично. Хотя касалось, конечно: джип Рафаэля требовал ремонта, а выплата компенсации грозила облегчить семейный бюджет на несколько миллионов. Неприятные непредвиденные траты.

— Нина, подавай горячее, — распорядилась Полина.

— Ужинайте без меня, я не голоден, — сказал Глеб.

Он поднялся к себе в спальню. Надо бы поработать, Марта прислала целый список срочных вопросов, но у него не было ни сил, ни желания разбираться с рабочими делами. Этот день его вымотал. Он разделся, кинул одежду на пол и пошёл в душ. Включил настолько горячую воду, какую мог вытерпеть, и встал под обжигающие струи.

Девчонку нужно отправить обратно в деревню — и как можно скорей. Зачем она связалась с Юсуфом совершенно непонятно. Какая-то внезапная и необъяснимая страсть. Поехала ночью в отель, согласилась на близость, защищала от несправедливых подозрений. К сожалению, раньше, чем будет заключено мировое соглашение, расстаться с Надеждой не получится — следователи её не отпустят. А это как минимум неделя. Или ещё дольше, если договориться не удастся и придётся ждать суда. Надя — единственный свидетель, тем более, она пыталась помочь пострадавшей. Этот поступок и то, что Юсуф всё же остановился после аварии, могли смягчить наказание.

Он упёрся ладонями в мокрую стену и опустил голову. Вода била по затылку.

Уехать, что ли, в московскую квартиру? Пожить одному, пока всё не закончится? Он не сможет находиться с ней на одной территории. Его раздирали чувства — противоречивые, разрушительные, постыдные. Фактически он признался ей в любви. Женатый мужчина — племяннице жены! Каких ещё глупостей он мог натворить? Накинуться на неё с претензиями на глазах жены и сына? Сделать её тайной любовницей? Освободить Юсуфа из-под стражи и вызвать на дуэль?

Он больше не доверял ни своей выдержке, ни здравому смыслу.

Когда он влюбился в Полину, его так не крыло. Ему было двадцать, когда он познакомился с ней на стажировке в адвокатской конторе Марка Карловича. Старик загружал его работой выше крыши. Иногда приходилось ночевать в офисе на диванчике для посетителей, но молодость брала своё. Он влюбился в личную помощницу Марка Карловича — невероятно красивую и женственную Поленьку. Они встречались несколько месяцев, прежде чем он узнал, что ей двадцать семь лет, и она в одиночку воспитывает девятилетнего сына. До этого Глеб думал, что они с Полиной ровесники. Когда через пять лет Полина забеременела, он позвал её замуж. К тому времени он закончил университет и уверенно стоял на ногах. Хотелось семью и детей, хотелось стать другом неприкаянному подростку, не знавшему отцовской заботы. К сожалению, беременность прервалась, брак оказался не самым счастливым, а с сыном Полина придерживалась принципа «Воспитание — это насилие над личностью». Глеб ничего не мог поделать. Он нашёл отдушину в карьере. Марк Карлович, видя рвение и неутомимость молодого юриста, предложил ему партнёрство, а позже продал свою долю и с чувством выполненного долга ушёл на пенсию. К тридцати пяти годам Глеб добился всего, о чём мечтал, кроме самого главного, — у него не было детей. Они с Полиной пробовали снова и снова, но их преследовали неудачи. После бесчисленных выкидышей Глеб отчаялся. Они с женой стремительно отдалялись друг от друга, супружество превратилось в пустую золочёную скорлупку. Он уже не видел смысла его сохранять.