Пальцем в небо - Маргарита Ардо Страница 28

— Выдумщица!

— Теперь поставь меня на ноги, — попросила я.

— Мне не тяжело.

— Это здорово, но иногда мне и на своих двоих походить хочется. Я ведь не инвалидик, — хмыкнула я.

— И с этим мне повезло, — подмигнул Джек. — А теперь за покупками.

— Какими? — удивилась я.

— Ну, скажем так, родственников в Сан-Хуане у меня много. И некоторые точно не поймут, если дядя Джакобо явится без подарков.

— А мы успеем на самолёт? Когда он улетает? — заволновалась я.

— Да чуть ли не каждый час! — сказал беззаботно мой любимый мужчина и, взяв меня за руку, потянул к машине.

* * *

Это был самый необычный для меня шоппинг. А что с Джеком было обычным?

— Начинаем тренироваться, будущая мама моего сына! — сказал он.

— О, да, будущий папа! Посмотрим, как ты справишься.

— Смотри и учись!

Мы ввалились в детский универмаг со смехом, и я не успела спросить, какого возраста у Джека племянники или кого он хотел одарить, как мой любимый медведь принялся сгребать всё лапищей в тележку с ярких полок.

— Откуда ты знаешь, вдруг им не понравится? А это кому? А это? — бежала я за ним, как Пятачок за Винни.

— Они сами разберутся, кому что, — заявил Джек и продолжил подарковую атаку по рядам.

Паззлы, настольные игры, трансформеры, конструкторы, плюшевые мишки, машинки и пупсики заполнили мигом тележку. И меньше, чем через десять минут мы вывалили у кассы цветную гору игрушек. Кассирша хлопнула ресницами и расцвела.

— Вам нужна карточка постоянного покупателя?

— Да-да, давайте, — вылезла я перед Джеком. — Скоро мы будем постоянными.

Девушка с розовыми хвостиками быстро принялась заполнять нам подарочные пакеты, а кассирша — предлагать всякие мелочи, на которые Джек благодушно кивал, мол, кидайте всё.

Широко раскрыв рот от удивления, я наблюдала за этой игрушечной вакханалией, пока не спросила:

— А нашему ты тоже будешь игрушки грузовиками покупать, не глядя?

— Нет, конечно. Нашему выберем более тщательно.

Как будто только что произошедшее имело хоть какое-то отношение к выбору… Я окинула расширенными глазами кучу пакетов.

— И у тебя столько племянников?!

— Неа, всего пять.

— А кому столько подарков?

— Приедем, увидишь, — подмигнул Джек.

Кажется, в свободное от бизнеса время мой любимый мужчина снабжает детский сад…

Водитель Коста помог Джеку заполнить подарками багажник, я поёжилась — с неба начала накрапывать какая-то колкая мерзость. Даже за воротник попадало. В воздухе пахло штормом.

— А теперь за купальником, — сказал Джек. — Ты же не брала купальник?

Я опешила.

— Нет. А какая в Пуэрто-Рико в ноябре погода?

— Какая и всегда. Пляжная, — ответил мой любимый мужчина и подарил мне белозубую улыбку истинного корсара. — Ты же любишь тропики?

Точно, как я могла забыть?! Двойку мне по географии! Я представила море, пальмы и гирлянды из цветов. И захотелось закричать «Ура!» и в воздух чепчик зафутболить! Блин, нету… Надо было надеть шапку.

* * *

Уже по дороге в аэропорт я вспомнила о Тэйлор и схватилась за рукав Джека.

— Что такое? — спросил он.

— Я договорилась с Тэйлор Джонсон о походе на выставку сегодня. И совсем забыла предупредить, что не получится.

— Джонсон? Это не жена Эда, нашего финансового консультанта? Шизовая такая британка?

— Вроде бы её мужа зовут Эдди, и она британка, — кивнула я. — Но разве она шизовая? Самая нормальная из всех, кто был в том чёртовом Дамском клубе!

— Хм, — Джек многозначительно посмотрел на меня, — твоя самая нормальная чем только не балуется… Покуривает всё, что курится. Шляется по странным тусовкам. Нет, это не компания для моей балерины! По ней рехаб плачет!

Я скривилась, глядя на моего любимого медведя:

— Слушай, мне даже в детстве мама не запрещала ни с кем дружить.

— Твоей маме было дело не до тебя, а до инопланетян. А мне есть до тебя дело.

— Я же разумная.

— Тебе я доверяю, а этой богемной британке — нет. Лично видел её накуренной в ноль на одном мероприятии.

Я только открыла рот возразить, а он перебил:

— И да, я тиран! — а потом добавил ласково: — Мне больше всего в тебе нравится твоя чистота, и я не хочу, чтобы мою девочку кто-то испортил.

— Ну, это вряд ли! Если даже тебе не удалось! — рассмеялась я.

— Не обсуждается, и точка, — заявил Джек. — И вообще правильно я тебя увожу в Сан-Хуан. Море, солнце и отдых — всё, что тебе нужно.

— И ты.

— И я, — удовлетворённо констатировал Джек.

Машина застряла в пробке. Коста за рулём, кажется, хмыкнул, подслушав наши разговоры.

Что-то меня всё-таки задело в разговоре с Джеком, и я не удержалась.

— Между прочим, маме было до меня дело, когда я была маленькой. Она меня водила в балетную школу, в музыкальную, дома со мной репетировала, занималась. Знаешь, она ни одного нашего с сестрой «Почему» не оставляла без ответа.

— О, вы, наверное, были приставучими…

— Нет, она с нами разговаривала, как с нормальными людьми, и отвечала на вопросы сразу, нам не приходилось дёргать её и приставать с почемучками. И вообще, наверное, поэтому мы не задавали дурацких вопросов. А маминого образования хватало, чтобы объяснить, что такое нейтрон, протон и электрон даже пятилетнему ребёнку. А ещё она нам рассказывала и о живописи, и о театре, и об устройстве Вселенной, всякие занимательные случаи из истории. И всё до школы.

Джек присвистнул.

— Достойно уважения. Жаль, что вышло потом так…

— Да, она просто сильно любила папу, но как-то по-своему, а не так, как ему хотелось… Она ему надоедала рассказами про физику и балет, и пыталась изобрести новый космический двигатель. А папе было нужно что-то другое. Хотя, знаешь, один профессор, с которым папа маму познакомил, сказал, что она придумывает вовсе не бред. А теперь она ничего не помнит, — вздохнула я. — Тогда папа даже ей гордился.

— А потом всё испортил.

— Ага… Знаешь, когда он приходил домой, мама бросала всё на свете и бежала встречать, теряя тапочки. Он был для мамы всем! А потом однажды, уже после развода, я ждала его в новом доме, с новой женой. Папа пришёл с работы, уставший. Тётя Вера не оторвалась от сериала, который мы смотрели. Он рассердился и ка-ак стукнет кулаком по столу: я привык, чтобы меня встречали! А она: где привык, туда и иди, у меня в доме другие правила. И он поник весь, но остался. Потом говорил мне, что жалеет, но вернуться всё равно не получилось. А у мамы никого не было за всю жизнь, кроме него, представляешь? Вообще никогда.