Будь покорной, малышка - Мила Ваниль Страница 27

Марина закатила глаза и уткнулась носом в пушистого Пончика, чтобы спрятать улыбку. Надо же, вроде бы оба — взрослые люди. А ведут себя, как дети: и она, и он.

— И ты решил, что моя кухня — лучшее место для самоедства, — произнесла она, нарочито нахмурившись.

— Прости, уже ухожу.

— Кофе хочешь?

Последнее вырвалось само собой. Не бросаться же следом, умоляя остаться? А так… Всего лишь шанс. Если захочет — воспользуется.

— Кофе и бутерброды, — пояснила она, потому что Егор смотрел на нее в замешательстве. — Мне хочется есть, могу и тебя накормить. Но без ошейников и услуг. Ты сядешь за стол, я соберу завтрак. Ранний. Идет?

Неужели так сложно согласиться? Не замуж же она зовет! Не просит обнять или поцеловать. Просто завтрак.

— Спасибо, с удовольствием, — наконец произнес он. — Но с одним условием.

— А без условий — никак? — вздохнула Марина.

Он упрямо качнул головой:

— Нет. Оденься, пожалуйста.

Егор и дальше любовался бы безупречным, на его вкус, телом, если бы не опасение, что ему не хватит выдержки. Марина так и не вспомнила, что практически раздета. И как это понимать?

Он не хотел понимать. Он хотел взять ее прямо на кухонном столе. И не ласково и нежно, а грубо и жестко, чтобы она кричала от удовольствия.

Когда он в последний раз хотел женщину? Не госпожу, а обычную женщину, не желающую видеть его стоящим на коленях. После Сони он запретил себе влюбляться. Только партнерша, только госпожа. И вот, пожалуйста! Леди-малышка в прозрачном пеньюаре в очередной раз выбивает почву у него из-под ног.

Марина охнула, отпустила кота… и рассмеялась. Любая на ее месте рассердилась бы, даже разозлилась и выгнала бы взашей, а эта — хохотала, вытирая рукой слезы.

— Молодец, — еле выговорила она сквозь смех. — Можешь гордиться, я третий раз при тебе плачу. И меньше, чем за сутки!

Он сам принес ей халат из ванной. Не ахти какая одежда, но все же он прикрывал ягодицы.

— У меня красные и опухшие глаза, — очень по-женски пожаловалась Марина.

— Красивые, — возразил Егор. — Можно сделать компресс, если хочешь.

— Обойдусь, — отмахнулась на и открыла холодильник. — Бутерброды или что-нибудь посытнее? Могу пожарить омлет с ветчиной и помидорами.

— Не хотелось бы тебя утруждать, — вежливо ответил он.

«А еще хорошо бы окорок и сковородку жареной картошки».

— Ерунда, это быстро. Я сама есть хочу. Садись за стол.

Егор опустился на кухонный диванчик. На колени тут же взгромоздился пушистый кот и ласково потерся мордой о руку.

— Пончик, — представила его Марина. — Беспородное существо, найденное на помойке. Если не любишь котов, гони, он не обидится. Пончик ко всем пристает, недолюбили его в детстве.

Егор укоризненно на нее посмотрел. Как можно прогнать животное, которое пришло за лаской? Впрочем, он сам виноват, брякнул же, что с котом знакомиться ему неинтересно.

— Я не млею при виде кошек, но ничего против них не имею.

— Ага, — хмыкнула Марина, — это пока его шерсть не набилась тебе в рот. Хочешь, еще грибов положу в омлет?

— Хочу. Я всеядный, можешь не спрашивать.

— Отлично. Не люблю приверед.

— Я, Мариша, в девяностые рос. Тогда не до жиру было. Есть еда — и хорошо.

— Да я помню. И тем не менее. Был у меня как-то один… поклонник. «Я не ем лук, мне от него плохо». Вампир, натуральный. Каждый кусок обнюхивал, как собака. Я один раз не выдержала, добавила в фарш лук, но перед этим прокрутила его в миксере, буквально в пену, а чтобы запах приглушить, специй от души насыпала. И нажарила котлет. Сожрал, да еще нахваливал. И плохо, как ты понимаешь, ему не стало.

Марина рассказывала, а сама ловко орудовала то ножом, то венчиком. На сковороде уже скворчала ветчина, ароматно пахло чесноком и зеленью. Егор слушал о «поклоннике», и ревниво хмурился. Не глупость ли? Какое ему дело до Марининых любовников? А она вот так же готовила кому-то завтраки, обеды и ужины. Видно же, она прекрасная хозяйка. В доме чистота, кошкой не пахнет, шерсти нигде не видно. И холодильник полный, не то что у некоторых «холостячек». Мечта, а не женщина. Такая не свалит на него все домашние дела просто потому, что он саб.

— Правда, мне потом все равно было стыдно, — продолжала она, взбивая яйца. — И ему я так и не призналась. Глупо, да?

— Вы расстались? — ляпнул Егор и тут же смутился. — Прости.

— А не заметно? — фыркнула Марина. — Не в шкафу же я его спрятала.

Она споро накрыла на стол. И сыр с колбасой нарезала, и помидоры с огурцами, выставила холодец и — о чудо! — хрен и горчицу. Егор обожал острое, но в холодильнике у нежных леди обычно не было ничего острее кетчупа. Хлеб она подогрела в тостере. И шлепнула Егору на тарелку огромный кусок омлета, оставив себе совсем крошечный.

— Я люблю кормить. — Она не пожелала слушать возражения. — А сама ем мало, даже когда голодна. Не стесняйся, приятного аппетита.

Егора не пришлось уговаривать. Пришлось зачислить еще один плюс в пользу Марины — она и готовить умела отлично.

«Вот так прикормит, и забудешь ты, Егорушка, о своих принципах», — печально подумал он, когда Марина к кофе нарезала коврижку: не покупную, собственного приготовления.

И как понять, что у нее на уме? Ведет себя, как ни в чем не бывало. Улыбается, говорит о какой-то ерунде: рассказывает, как нашла Пончика. Выдержка железная. Если бы он собственными ушами не слышал, как она ревела лишь полчаса назад, ни за что не поверил бы.

А, может, в этом все и дело? Марина не хочет, чтобы он ушел, унося с собой воспоминания о слезах и слабости. Она не привыкла разочаровывать, вот и выставляет напоказ свои таланты.

Ладно, ее можно понять. А он-то какого торчит на ее кухне и пожирает запасы из холодильника? И ведь ему хорошо. Просто хорошо, без всяких условностей и игр. Ему приятно наблюдать за Мариной. Ее глаза действительно покраснели и припухли, но это ее не портит. Уставшая женщина, о которой хочется заботиться. Не ждать приказа, а подойти самому и помассировать плечи. Помыть посуду. Вынести мусорное ведро.

Черт! Если уж начистоту, то ему хочется, как говорят моряки, бросить якорь в этой квартире. После нескольких часов знакомства? Бред!

Егорушка — горячая головушка, тебя жизнь ничему не учит?

— Послушай, Егор… — Марина водила пальцем по ободку чашки с кофе. — Я повторюсь, но про мои слезы тебе лучше забыть. Я не плакса, ты ни в чем не виноват, ничего не было. Договорились?

— Если ты плакала не из-за меня, мы можем встретиться еще раз. Ты хочешь?

Немного дерзко, но иначе ее не вывести на чистую воду. Слезы на пустом месте — это не про Марину.