Ожерелье из звезд - Барбара Картленд Страница 27

После того как счастливая Роза ушла из каюты, Беттина вспомнила, что на одном из ее платьев порвался кружевной воротник, и решила его починить. Роза была так переполнена собственными тревогами, что Беттине не хотелось давать ей какие-то дополнительные поручения. Кроме того, на девушке лежала обязанность ухаживать еще за несколькими пассажирками яхты.

Беттина отыскала небольшую рабочую шкатулку, оставшуюся ей от матери. Там хранились хлопчатые и шелковые нитки и все остальное, что может понадобиться для штопки и починки одежды.

Она надела на палец серебряный наперсток и принялась подбирать шелковую нитку, которая подошла бы к ее кружеву — старинному и очень тонкому. Найдя наконец ту, которая не выделялась на фоне ниток кружева, Беттина вдела ее в иголку и начала штопку, накладывая мелкие аккуратные стежки.

За этим занятием она невольно вспомнила, сколько времени ей пришлось потратить в пансионе, обучаясь вышиванию. Уроки рукоделия вела монахиня-француженка, которую специально пригласили из монастыря, славившегося своими белошвейками.

Мадам Везари зорко следила за тем, чтобы ее воспитанницы научились всему, чего ожидают от светских дам. Их обучали игре на фортепиано, рисованию углем и акварелью и вышивке старинными швами, которые передавались веками из поколения поколению.

Более старшим девушкам разрешалось знакомиться с кулинарным искусством, чтобы, вернувшись в свои наследственные поместья, они умели бы правильно составить меню званых обедов, имели представление об изящной сервировке стола, разбирались бы в винах и тонких кушаньях.

Поскольку Беттина провела во Франции очень много времени, она научилась всему, что только преподавали в пансионе для благородных девиц мадам Везари.

Сейчас она с печалью подумала, что если ей придется выйти замуж за лорда Юстеса, то скорее всего надо будет все время работать не с тонкими и красивыми материями, а, в целях благотворительности, шить грубую одежду для бедных. И, поскольку неимущие не могут позволить себе следовать моде и уделять много внимания своей внешности, то эта одежда, несомненно, будет чрезвычайно уродливой.

Она поймала себя на том, что пытается понять, почему люди, подобные лорду Юстесу., всегда заставляют бедняков чувствовать себя униженными и получают удовольствие, когда заставляют перед собой пресмыкаться, не признавая за ними никакого права на собственные желания и чувства. Нет — они ожидают, что те, кого они решили облагодетельствовать, будут, безусловно, рады любой подачке. Ей казалось, что рассказанная Розой история ее угасающей от горя бабушки типична для того, что, судя по газетам и речам лорда Юстеса, хотят сделать реформисты.

Она решила, что эти люди выбрали правильные цели, но добиваются их не так, как следовало бы. Они слишком давят на других, слишком безжалостно заставляют их делать то, что власть имущие сочли за благо. А надо было бы побольше прибегать к убеждениям.

Беттина тихо вздохнула.

Она не сомневалась в том, что, даже если бы она попыталась высказать эти мысли лорду Юстесу, он не стал бы ее слушать!

Тут неожиданно открылась дверь, и в каюту вошел ее отец. Беттина встретила его приветливой улыбкой, а потом, разглядев его взволнованное лицо, тревожно спросила:

— Что случилось?

Сэр Чарльз осторожно закрыл дверь и прошел через маленькую каюту к иллюминатору, словно он задыхался и ему нужен был свежий воздух. Там он несколько мгновений стоял, глядя на синие спокойные воды, а потом объявил:

— Мне надо кое-что тебе сказать, Беттина!

— Что, папа? — спросила она.

Снова наступило молчание, а потом сэр Чарльз торжественно проговорил:

— Я только что говорил с герцогом.

— С герцогом? — переспросила Беттина.

Ей вдруг стало страшно: вдруг герцог изменил свое решение относительно Розы и Джека! А что, если лорду Юстесу удалось убедить его в том, что молодые люди вели себя предосудительно, и он решил не вмешиваться, а предоставить своему сводному брату наказывать их, как тот сочтет нужным?

От этой мысли у нее больно сжалось сердце. Она сидела совершенно неподвижно, встревоженно глядя на отца, но тут сэр Чарльз повернулся к ней и сказал:

— Герцог попросил меня сказать тебе, Беттина, что он желает на тебе жениться!

На секунду Беттине показалось, что она ослышалась. Потом платье, которое она чинила, выскользнуло из ее ослабевших рук, и она бессознательно прижала их к груди, словно для того, чтобы сдержать внезапно поднявшуюся там бурю чувств.

Тихим голосом, который сэр Чарльз едва смог расслышать, она спросила:

— Это… какая-то… шутка, папа?

— Нет, Беттина, — успокоил ее отец. — Герцог определенно сказал, что хотел бы, чтобы ты стала его женой. Конечно, он сам сделает тебе предложение, но он обратился сначала за моим разрешением, которое я, естественно, с радостью ему дал.

Казалось, известие ошеломило и самого сэра Чарльза: он довольно опустился на кровать рядом с дочерью.

— Я и сам с трудом верю случившемуся, — сказал он. — Даже в самых своих смелых мечтах я не рисовал тебя замужем за Вэриеном!