В постели с дьяволом - Ванесса Марлоу Страница 27

— Много.

— А чем твоя компания занималась?

— Спортивным инвентарем. Я создавал сноуборды, доски для серфинга и все такое прочее.

— Хорошо получалось?

— Вне конкуренции. Только самые лучшие.

— А почему именно доски для серфинга?

— Я вырос в южной Калифорнии.

Вот это уже было что-то новенькое.

— Неужели?

— Да. — Он внимательно меня изучал. — В последнее время ты выглядишь просто прекрасно.

— Спасибо.

— Мне нравится, что у тебя волосы отрастают.

— Это так непривычно, — заметила я.

— Так лучше, — заявил он.

Это было в его духе — переводить разговор на меня. В отличие от других мужчин, о себе он никогда не говорил. Всякий раз, когда я начинала расспросы, он менял тему. Всегда восхищался мной, и поначалу меня это поражало и тешило самолюбие. Но первые шаги в отношениях были пройдены, начинались более серьезные испытания. Поэтому я задалась целью выудить из него какую-нибудь информацию.

— Расскажи о своей семье, — настойчиво допытывалась я.

— А ты — о своей.

— Ты первый.

— Мать и отец, братьев и сестер нет, — коротко сообщил он. — А у тебя?

— Матери и отца нет, братьев и сестер тоже.

— Нет родителей? Но как это? Ты родилась среди волков?

Я рассмеялась.

— Нет, я сирота, меня воспитала тетя. Ну а твои родители живы?

— Только мать.

— Ты с ней вообще видишься?

Он усмехнулся.

— Очень редко.

— Она в Калифорнии?

— Да, в психиатрической лечебнице.

Я выпустила из рук ложку.

— В психиатрической лечебнице?

— Она попала туда много лет назад.

— И до сих пор там?

— Она там навсегда. Ее признали сумасшедшей.

— Сумасшедшей?..

— Да. Она убила моего отца.

— Почему?

— Почему ей поставили такой диагноз? Или почему она убила отца?

— Почему она его убила?

— А почему люди убивают?

— У тебя были близкие отношения с отцом?

— Нет, он был уродом с садистскими наклонностями.

Неудивительно, почему он не хотел обсуждать свое прошлое! Он сидел с непроницаемым лицом, словно подстегивал спрашивать дальше. Я пожалела, что вообще начала разговор. История его семьи напоминала минное поле, по которому мне перехотелось идти. И все же я собрала все свое любопытство и дальше ринулась в бой.

— Я слышала, ты однажды был женат.

— Кто тебе сказал?

— Пэм Оуэн, кажется. Так это правда?

— Да.

— Как ее звали?

— Бритни.

— Пэм сказала, что она умерла.

— Да, в результате несчастного случая на лодке.

— Как это произошло?

— Мы плавали в устье реки Колумбия. Только мы вдвоем. Там очень коварные подводные течения. Лодку накрыло огромной волной.

— Ты тоскуешь по ней?

— Каждый день.

Он пригубил вино, наши вилки звякнули о фарфор. Фраза была совершенно уместна, но была произнесена без тени эмоций, и я подумала о его роскошном пентхаусе. Нигде не было ее фотографии.

По спине пробежал странный холодок.

Дальше мы переключились на другие темы, преимущественно касающиеся меня: он нашептывал, что хочет сделать со мной, как только мы окажемся дома. Обычно я впадала в эйфорию, видя, как сильно его возбуждаю. Но посреди элитного ресторана в окружении состоятельных посетителей эти разговоры выводили меня из себя. Я пыталась перейти в более безопасное и безобидное русло, но безуспешно. Он был всецело поглощен мной и своими планами относительно меня.

Официант унес тарелки и предлагал десерт, когда метрдотель провел мимо нашего столика пару. Джордан посмотрел на женщину и узнал ее, но виду не подал. Женщина же, напротив, побледнела от изумления и резко остановилась.

— Здравствуй, Джордан, — произнесла она презрительно. В обращении сквозила ненависть. — Не ожидала тебя здесь увидеть.

Она была очень хорошенькой худенькой брюнеткой лет тридцати примерно. Ее спутник, по всей вероятности муж, подталкивал ее вперед.

— Давай, Эшли, — умоляюще обратился он к ней. — Пойдем за наш столик. Только не начинай.

Но она не обратила на его слова ни малейшего внимания и зашипела на Джордана:

— Что ты здесь делаешь, больной ублюдок?

Замечание это было сделано достаточно громко, и посетители, сидящие рядом, начали неодобрительно коситься. Джордан даже не поморщился, хотя его губы саркастически изогнулись, словно его развеселил ее выпад.

— Кто это? — резко спросила Эшли, неожиданно переключаясь на меня. Она внимательно меня осмотрела. Ярость, исходящая от нее, была настолько сильной, почти осязаемой, и действовала на меня деморализующе.

— У нее рыжие волосы, — заметила она. — Думаю, не много времени у нее осталось.

— Эшли! — возмущенно воскликнул ее муж. — Пойдем сейчас же!

— Мэг, позволь представить тебе сестру Бритни, мою свояченицу.

— Конечно, ведь мы такая дружная, счастливая семья, не так ли, Джордан? — поддела она его. — Ты приедешь к нам на пасхальный ужин?

Она наклонилась ко мне, приблизив лицо вплотную к моему, — я не знала, чего от нее можно ожидать. Я откинулась назад на спинку стула, а она обхватила пальцами камею у меня на шее. Я боялась, что она резко дернет и порвет ожерелье, но вместо этого легонько, почти любовно за него потянула и глянула на меня с отвращением.

— На тебе украшения мертвой женщины, — заявила она. — Тебя это не смущает?

Она резко отпустила камею и стремительно удалилась.

Мне было жутко не по себе, я оцепенела от ужаса, в то время как Джордан оставался невозмутим. Казалось, что вспышка Эшли его только позабавила.

Справившись с сердцебиением, я заметила:

— Ты ей не очень нравишься.

Он равнодушно пожал плечами.

— И никогда не нравился.

— Почему?

— Она уверена, что я убил Бритни.

На секунду земля перестала вращаться, и я спросила прямо:

— А ты не убивал?

— А сама ты как думаешь?

Думаю, я должна была броситься его защищать, но с моих губ слетело всего лишь: