Волшебные крылья - Барбара Картленд Страница 27

— Меня восхищают ваши способности, Мина. Если, конечно, это можно так назвать. Возможно, здесь что-то иное, какой-то редкий дар…

— Мне кажется, это можно назвать магией, милорд.

— Что ж, хорошо, пусть будет магия, — согласился маркиз, недоумевая, почему так сильно начинает биться его сердце, когда он глядит в эти удивительные, колдовские глаза. Как он мог всего несколько часов назад думать о ней как о ребенке? Перед ним была восхитительная юная женщина, полная неизведанных тайн. — Магия… — задумчиво повторил он. — А вы никогда не задумывались, что, живи вы в менее просвещенные времена, скажем, в средние века, вас могли бы сжечь на костре как ведьму?

— Я однажды смогла установить контакт с кошкой, — улыбнулась Мина, словно не слыша его слов. — Но вот собаки… это совсем другое.

Когда она произнесла это, маркиз увидел, что, пока они разговаривали, его любимый спаниель подбежал к ним и уткнулся в колени девушке, тычась мордой в ее руку и требуя, чтобы его погладили.

Мина ласково тронула его голову рукой и принялась перебирать длинную шелковистую шерсть своими тонкими нежными пальцами. Отчего-то при взгляде на эти завораживающие, ласкающие движения маркизу на мгновение стало жарко. Он задержал дыхание. «Да она и впрямь колдунья», — мелькнула у него мысль.

Маркиз приблизился к девушке и присел рядом с ней на покрытый мхом гладкий камень.

— Вчера я подумал, что в мой дом приехала очень юная и весьма несведущая во многих вещах девушка, которой предстоит еще многому научиться, — сказал он. — Однако теперь я понимаю, что если здесь и есть кто-то, кому следует подучиться, так это именно я.

— Напрашиваетесь на комплименты, милорд? — весело поддразнила его Мина. — Вы ведь хорошо знаете, что обладаете обширными знаниями в таких областях, о которых я не имею никакого представления.

Она сказала это с таким сожалением, что маркиз невольно подумал, что девушка не только будет легко усваивать новые знания, но будет делать это с огромным желанием и интересом.

«Впрочем, — сказал он себе, — рано еще делать какие-либо выводы». Ему предстоит совершенно новое для него дело — быть наставником юной девицы. Это не так скучно и обременительно, как ему казалось поначалу, но, видимо, и очень увлекательно. Что ж, будущее покажет.

Маркиз взглянул вверх на дерево, под которым они сидели, ожидая увидеть там птиц, ожидающих, когда же он уйдет, чтобы вновь слететься к девушке и продолжить ту, по-видимому, увлекательную беседу, которую они вели перед его появлением.

Мина словно прочла его мысли и улыбнулась.

— Вы напугали их своим появлением, милорд. И теперь понадобится какое-то время, прежде чем они снова прилетят, даже если я останусь одна, — объяснила Мина.

— Вы можете позвать таким образом любых птиц?

— Только тех, кого я по-настоящему хочу видеть. Те, кто мне не нравится по каким-то причинам, никогда не прилетят на мой зов.

— Неужели есть такие птицы, которых вы не любите? — Маркиз снова удивленно посмотрел на нее. Нет, эта девушка никогда не перестанет его изумлять.

— Конечно! Некоторые из птиц родились разбойниками или скандальными, шумными и грубыми забияками. Такие экземпляры встречаются не только среди людей, милорд, — с уверенностью сказала Мина.

Маркиз смотрел на нее недоверчиво.

— Они, несомненно, попали в ваш черный список. И кто же это, позвольте спросить?

— Например, кукушка, — серьезно сказала Мина, не обращая внимания на веселые искорки в глазах собеседника. — Вся ее жизнь — это сплошная цепь недостойных поступков.

— Что ж, придется с вами согласиться, — кивнул маркиз. — О кукушках ходит нелестное мнение. Но только я почему-то никогда не слышал, чтобы кто-то подтвердил примерами свои нелестные отзывы об этом разбойнике.

— Но ведь детеныш кукушки убивает всех птенцов в чужом гнезде, в которое подкидывает яйцо его мать. А затем приемные родители становятся просто его рабами, так как им приходится кормить кукушонка вместо своих погибших детей до тех пор, пока он не сможет летать. Часто он вырастает в несколько раз крупнее своих бедных приемных родителей, которые все кормят и кормят его.

Маркиз не смог сдержать смеха, глядя на возмущенную девушку.

— В вашем рассказе птицы кажутся мне более реальными, достойными уважения или осуждения личностями, чем некоторые люди.

— Но я сама их именно так и воспринимаю. Правда, я думаю, что поскольку я была так одинока, то птицы для меня заменили людей.

Увидев удивление в глазах маркиза, Мина вновь с досадой подумала, что говорила о себе, а вовсе не о Кристин, которая вряд ли была такой одинокой, что ей приходилось искать общества среди животных и птиц.

Немного растерявшись, девушка поднялась с камня, на котором они сидели.

— Наверное, пора идти домой, милорд. Подошло время ленча.

— Вы, как всегда, правы. — Маркиз также поднялся. — Мне хотелось бы знать, Мина, что вы собираетесь делать после ленча, разумеется, после того, как отдохнете.

— Неужели вы думаете, милорд, что я буду терять время на отдых, когда здесь так много всего интересного! — воскликнула Мина.

— В таком случае я приглашаю вас на верховую прогулку по окрестностям. Вы сможете увидеть гораздо больше, чем один этот парк.

Он уже предвкушал услышать, как она рада его предложению и как хочет поехать с ним на прогулку. Однако девушка, к его удивлению, молчала. Внимательно взглянув на нее, маркиз увидел, что она замерла и неотрывно смотрит вперед, в ту сторону, где возвышались голубятни.

Белоснежное оперение птиц сверкало в лучах солнца, голуби маркизы яркими, ослепительно белыми силуэтами выделялись на сером фоне стен, напоминая сюжет какой-то сказки. Мина сделала несколько шагов в этом направлении, напряженно вглядываясь в птиц. И вдруг некоторые из них поднялись в воздух и, подлетев к девушке, закружились у нее над головой, словно приветствуя ее.

Маркиз невольно застыл в нескольких шагах позади нее.

Мина прошла несколько шагов вперед, подняла вверх руки, словно приглашая птиц подлететь ближе, и закинула голову вверх, будто окликая их.

И голуби начали снижаться. Две птицы уселись на ее вытянутые руки, другие сели на плечи, а остальные опустились к ее ногам, окружив девушку живым белым кольцом.

Все произошло так внезапно, что маркиз не сразу опомнился от удивления. Когда же первое изумление прошло, он невольно залюбовался этой прелестной картиной.

У него появилось какое-то странное чувство полной естественности и завершенности всего происходящего, словно эта девушка, повелевающая птицами и животными, являлась неотъемлемой частью и парка, и этих ярких цветов, и голубого неба над головой, и этого уголка природы, окружавшего Вент Роял.

Маркиза не покидало ощущение, что ему удалось шагнуть назад во времени и он смог увидеть то, что появилось здесь когда-то в глубине веков и с тех пор незримо существовало, придавая его родному дому то волшебное очарование, которое заставляло его чувствовать связь времен и поколений.