Золотая женщина - Татьяна Тронина Страница 27

А раз так, то какой же это ад?

Если сама природа приняла ее, не дала погибнуть, наделила таинственной силой. Вода, воздух, земля не таили в себе никакой угрозы… Чужие люди считают ее своей.

– Вик, ты куда? – крикнула баба Зина.

– Баб Зин, я прогуляюсь! Скоро приду.

– Только не долго, я картошку на завтрак сварю…

Вика выбежала за ворота, свернула налево.

Где-то высоко в небе пела маленькая птица. «Наверное, жаворонок. У бабы Зины надо спросить!»

Поднялась по ступеням в церковь.

Внутри было полутемно, прохладно.

– Эй, реставратор, ты здесь?

Наверху что-то зашуршало, грохнуло, и через мгновение Никита по веревке слетел вниз.

– Я здесь… – удивленно ответил он и вытер ладони о комбинезон. – А что?

– Ничего.

– Тогда зачем звала?

– Не знаю, – простодушно ответила она. – Скучно, наверное, стало…

– Скучно! – передразнил он. – Я что, развлекать тебя должен?

– Да, – не задумываясь, кивнула она.

– Ну ты и нахалка! И каким же образом я должен тебя развлекать?

Вике показалось, что он слегка покраснел. Взрослый человек, а краснеет, словно мальчишка!

– Расскажи чего-нибудь. Вон там, например, что нарисовано? – Вика подняла голову.

– Там, на куполе? – задрал он голову. – Изображение Святой Троицы. Я его уже закончил реставрировать. Красотища, да?

– А там что?

– Чтобы лучше разглядеть, надо подняться. Не боишься?

– Нет.

– Ну, тогда держись… – засмеялся Никита.

Вика позволила обвязать себя веревкой. Никита проверил надежность креплений, а затем потянул за другой конец веревки – зашуршал механизм подъемника, и Вика почувствовала, как плавно скользит вверх.

– Я раньше промышленным альпинистом работал, когда учился. Между прочим, неплохо зарабатывал! – похвастался Никита.

– А-а!.. – вырвался у нее невольный крик.

– Боишься?

– Ни капельки! Только непривычно как-то. Ой… О-ой!

– Не раскачивайся. Теперь поверни голову направо… – деловито командовал снизу Никита. – Там, куда ты сейчас смотришь, изображены небесные силы, праотцы и пророки… – Он снова потянул веревку на себя. – О-па! А теперь ты видишь четырех евангелистов с их символами. Вообще, к твоему сведению, сюжеты иллюстрируют символ веры, истории из Священного писания, рассказывают о жизни двенадцати апостолов…

– Никита…

– Что?

– Никита, тут только религиозные сюжеты изображены, да? – спросила Вика, качаясь высоко под куполом. Раньше подобные аттракционы ее пугали – она всегда помнила о том, что с высоты можно свалиться и какими страшными могут быть переломы… Навидалась, пока училась в медицинском. Но теперь страха не было. Интересно, почему?

– Н-нет… Не совсем.

– А тогда – что еще?

Он опустил ее чуть ниже.

– Вон там, справа посмотри… – произнес он чуть сдавленным голосом. – Я над той стеной как раз работаю.

– Вижу какие-то фигуры… Воинов, что ли? – вгляделась она в частично облетевшие фрески.

– Древние художники вели летопись этого края. В своих рисунках они рассказывали о том, что здесь происходило когда-то, о людях, которые жили здесь…

– Серьезно? – удивилась Вика. – Надо же!

– Все, слезай… – Он быстро опустил ее вниз. – Для первого раза достаточно.

– Я не успела рассмотреть! – попыталась протестовать Вика.

– Потом! – Никита с каким-то раздражением принялся щелкать карабинами на веревках.

Он был совсем рядом, от него пахло краской, солнцем и немного – по?том. Виктория поднялась на цыпочки и ткнулась носом в его шею.

Его руки замерли у нее за спиной.

Вика, зажмурившись, вдохнула глубже. Ворот его рубашки пах дымом. Щеки – сладковатым запахом дешевого одеколона после бритья. Она исследовала Никиту, словно животное, она сама себя не узнавала.

Она, которая отказывалась сесть в одно авто рядом со Славиком, она, которая инстинктивно боялась подходить к людям, дабы не подвергать лишним испытаниям свое нежное обоняние, она, которая… Она прижималась лицом к чужому, совершенно постороннему мужчине!

Никита оцепенело замер.

А в следующее мгновение снаружи послышался шум и чьи-то веселые голоса. Двери распахнулись, и в церковь вошли двое – он и она.

Он – молодой парень, лохматый, тощий, с колечком в ноздре, в андеграундного вида одежде – каких часто можно встретить где-нибудь в Охотном Ряду с банкой пива или на Патриарших.

Она же была явно из местных, довольно симпатичная девица – если бы не слишком смелый макияж.

– Никитон, да ты, я вижу, времени зря не теряешь! – захохотал парень. – Познакомь с девушкой…

– Я тебе познакомлю! – тоже захохотала девица и погрозила Никите кулаком.

Никита освободил Вику от веревок.

– Это Вика. Вика, этот придурок – Егор, мой напарник.

– Варя! – девица изобразила нечто вроде книксена. – Слышь, это ты, что ли, в аварию третьего дня попала?

– Я, – подтвердила Вика.

– Мне о тебе мать рассказывала. Ты сейчас у бабки Зины живешь, да? А правда, ты ей руку вылечила?

– Правда, – улыбнулась Вика. – Но там ничего сложного, единственное – уже начиналось воспаление, и…

– Вот только подробностей мне не надо, я эти вещи не люблю! – замахала руками девица.

– А я люблю! – полез вперед Егор. – Вик, может, ты меня тоже посмотришь?

Егор явно дурачился.

– Отстань! – Никита оттолкнул Егора. – Вик, тебе совершенно ни к чему слушать этого типа…

– Егор, вы с Никитой занимаетесь таким благородным делом… – начала Вика.

Варя толкнула локтем Егора, прыснула:

– Слышь, ты, благородный… Ты теперь обязан жениться на мне!

Они стояли и дурачились – все вчетвером. Вика никогда не вела подобных разговоров раньше – пустых и простых. Может быть, потому, что вокруг нее почти не было людей? Раньше Викино окружение тщательно редактировал отец, исключая все лишние, ненужные и опасные, с его точки зрения, связи, потом Вика была замужем, и ей самой уже никто не нужен был, кроме Андрея. Андрея…

Воспоминание о муже мелькнуло, но закрепиться не успело: снаружи послышался крик.

– Чёй-то? Слышали? – оживилась Варя, повернувшись к Егору. – Случилось чего?

– Дикие люди! – насмешливо произнес Егор. – Город Глупов…