Уловка - Сандра Браун Страница 27

Следующий день прошел гладко — лишь с небольшими заминками, которые быстро разрешались. Съемочная группа страдала от похмелья: накануне они злоупотребили местным пивом «Лон Стар», но Энди это мало заботило. Прежде она видела, как они проводят съемки много сложнее после ночных попоек.

Генерал Рэтлиф был так же расслаблен и словоохотлив, как вчера. В этот раз запись проходила в оранжерее, где они впервые встретились с Энди. Джеф снимал при естественном освещении, только изредка прося Тони добавить свет там, где это было действительно необходимо. Он даже позволил оставить потолочный вентилятор включенным, чтобы он легонько раздувал волосы Энди и качал листья на заднем плане. Когда они закончили и Джеф выключил камеру, не было еще и полудня.

— Класс, это было превосходно. Жаль, что нельзя сделать этот фрагмент длиннее. Кажется, вы оба только начали разогреваться.

— Я готов продолжить, если вы за, Энди, — удивил ее генерал.

— Я не хочу, чтобы вы перенапрягались.

— Папа, лучше остановиться, иначе ты слишком устанешь.

— Я в порядке, Лайон. Правда, — сказал старик, чуть поворачиваясь к сыну, который стоял, как часовой, в противоположном конце комнаты. — Давайте продолжим.

— Джеф? — спросила Энди.

— Я готов, мне нравится эта экспозиция.

Они записали еще одну получасовку и закончили съемки еще до ланча.

Лайон отправился обедать вместе с отцом в его спальню. Для Энди и ребят Грэйси накрыла в столовой. Они быстро закончили с едой и потягивали холодный чай, обсуждая планы на оставшиеся дни и уже сделанные записи.

— Он крепче, чем я думал, — сказал Джеф, выплевывая оливковую косточку. — Когда Лес сказал мне, что старику восемьдесят, я подумал: «Господи, что мы будем делать, если он начнет отключаться или заговариваться?»

Энди вспыхнула:

— Он, может, и болен, но не страдает старческим маразмом.

— Не кипятись, Энди. Я ничего такого не имел в виду.

— Я не ожидал от него такого хорошего чувства юмора — как вчера, когда он признался, что не очень хороший стрелок, — вставил Джил примирительно.

— Жарко тут, как в аду, — проворчал Тони, но его замечание все проигнорировали.

— Только я все думаю, что за секреты старик скрывает, — небрежно проронил Джеф.

Для Энди его слова имели эффект разорвавшейся бомбы.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, резко повернувшись к нему. — С чего ты взял, что ему есть, что скрывать?

— Лес сказал, он не хочет говорить про войну, — усмехнулся Джеф, — что у него могут быть тайны, о которых он никому не хочет рассказывать.

— Лес — больной. Ты знаешь, ему в голову часто приходят бредовые идеи.

— Которые обычно оказываются правдой, — ответил оператор.

— Не в этот раз.

— Ты уверена? Лес сказал, ты собиралась подружиться с его сыном и вытянуть из него какую-нибудь информацию. Как насчет этого? Нашла лакомые кусочки?

Вдруг какой-то звук позади привлек их внимание. Они обернулись: в проходе, ведущем в холл, стоял Лайон. Он смотрел на Энди, и глаза у него были почти черные. В руках он сжимал свою соломенную шляпу так, что костяшки пальцев побелели.

— Я хотел предложить вам поплавать в бассейне после ланча, — проговорил он. Казалось, слова даются ему с трудом. — Купальные костюмы, полотенца и все прочее найдете в кабинке для переодевания.

Он надел шляпу и надвинул ее на самые глаза, милосердно скрыв свой осуждающий взгляд от Энди. Лайон пошел к выходу, и эхо его шагов по каменным плитам отзывалось похоронным звоном в ее голове.

Тони тихонько присвистнул, Джил тревожно заерзал на своем стуле и уставился в пустую тарелку, Уоррен прочистил горло. Джеф виновато усмехнулся:

— Что ж, что ж… Похоже, мы рассердили ковбоя.

— Заткнись, Джеф, — прошипела Энди.

— Полегче. Что стряслось с вами двоими?

Остынь, Энди, и не вздумай плакать перед ними. Не думай о ненависти, которую увидела на лице Лайона. Не думай о поцелуях, которые ты делила с мужчиной, теперь, похоже, презирающим тебя. Не думай!

— По-моему, он ведет себя достаточно дружелюбно, — отметил Джил, как будто не замечая, что Энди не ответила на вопрос Джефа. — Но у меня такое ощущение, что ему хочется, чтобы мы поскорее убрались отсюда.

— Сначала он был категорически против всей этой затеи, но, как видишь, изменил свое мнение. — Она сделала глоток чая, пытаясь казаться совершенно равнодушной.

— Ты что-нибудь от него узнала?

— Нет. И я с ним не «подружилась». На этот раз Лес промазал.

— Разве?

— Да, — она практически заорала.

Уже второй раз за сутки она встала из-за стола в состоянии сильного возбуждения.

— Почему бы вам всем не пойти поплавать? Я присоединюсь к вам через час или около того.

Мне нужно просмотреть свои заметки на завтра. Уоррен, монитор уже установлен, чтобы я смогла просмотреть записи?

— Да, Энди. В гостиной.

— Спасибо. Увидимся позже.

Поднявшись в свою комнату якобы за записями, она вместо этого упала на кровать и закрыла лицо руками. Под окнами раздавались смех ребят и плеск воды в бассейне, но все это внушало ей отвращение. Итак, Лайон услышал слова Джефа. Теперь он никогда не поверит, что их близость была искренней, что это вовсе не уловка, чтобы заставить его заговорить об отце. Он никогда ей не доверял. Слова Джефа только утвердили его во мнении, что она не более чем безжалостная авантюристка, интриганка, охочая до чужих тайн и безразличная к тем, кто встает у нее на пути. Она застонала от боли. В дверь постучали.

— Энди, звонит мистер Трэппер. Хочешь с ним поговорить? — раздался голос Грэйси из коридора.

О нет.

— Да, скажите ему, я сейчас подойду. Я ведь могу воспользоваться тем телефоном, что в коридоре?

— Конечно. Я положу трубку, когда услышу тебя.

— Спасибо, Грэйси.

Она заставила себя встать с кровати и попыталась стряхнуть апатию, которая грозила насмерть приковать ее к постели. На подгибающихся ногах она поплелась в холл и сняла трубку.

— Привет, Лес.

Она услышала, как Грэйси оборвала соединение.

— Привет, куколка. Как ваши дела?

— Нормально.

— Парни добрались без происшествий?

— Они приехали вчера очень рано утром.

Слишком рано. Почему они не могли приехать на час позже? Тогда Лайон, может быть….

— Как идут съемки?

— Нормально. Мы сделали уже три получасовки. Генерал прекрасен.