Музыка страсти - Лесли О'Грэйди Страница 27

Оказавшись несчастной узницей, заточенной в четырех стенах своей комнаты, Лалла вместе с тем получила прекрасную возможность хорошенько обдумать все, что произошло с ней за последние недели. Правда, Дейзи всячески старалась развеселить ее, заваливая новыми романами и развлекая нескончаемыми карточными играми, и у нее это неплохо получалось. Однако долгими ночами, когда большой старый дом погружался в объятия ночи, ей почему-то не спалось. И тогда в тишине, нарушаемой лишь стоном ветра, завывающего за окнами, ничто не мешало ей размышлять.

Была одна из таких бессонных ночей. Тревожные мысли не давали Лалле покоя. Она попыталась представить себя на месте Джейн. Что бы сделала она, если бы оказалась по воле родителей замужем за нелюбимым человеком? Если бы все ее попытки укрепить непрочный союз и свить семейное гнездышко, пусть даже при отсутствии взаимной любви, натыкались на твердую стену непонимания со стороны мужа? Смогла бы она молча сносить унижения, словно узник, запертый в темницу? Или решилась бы сбежать из дома? Да, Лалла прекрасно знала, что делать, окажись она в подобном положении. Но, увы, она была мисс Хантер, а не миссис Четвин и не могла решать за нее.

Лалла села в постели, обхватив руками колени, и всмотрелась в темноту комнаты. Она пыталась мысленно нарисовать образ Джейн. Каждый, от кого можно было хоть что-то разузнать о ее характере, говорил о ней как о покорной, слабохарактерной, безвольной особе, и, сколько ни думала, Лалла никак не могла представить себе, чтобы такая женщина осмелилась на побег от собственного мужа. Ведь это грозило грандиозным скандалом и осуждением общества. Да, на подобный поступок способен, пожалуй, лишь человек с огромной силой воли, уж это Лалла знала наверняка.

И все-таки ее не оставляла смутная догадка: а что, если Джейн все же решилась бежать в ту ночь с Роллинзом и так нелепо погибла, поскользнувшись на обледенелых ступеньках?

Эта версия объясняла многое. Иначе зачем она оставила наполненную гостями танцевальную залу и выбежала, накинув шаль на вечернее платье, обутая в легкие бальные туфельки, на улицу в морозную ночь. Верно, план ее побега был продуман до мельчайших деталей: среди толпы кавалеров и разодетых дам несложно было затеряться так, чтобы никто не заметил ее длительного отсутствия. А когда хватились, было бы слишком поздно. Они с Эллиотом Роллинзом были бы уже далеко.

Взволнованная, Лалла опустилась на подушки и прислушалась к завыванию ветра за окнами. Он будто вторил ее мыслям. И вдруг страшная догадка, словно стрела, пронзила ее мозг. А что, если Грей догадывался о готовящемся побеге и хотел остановить ее, помчавшись вслед по ступенькам? Лалла зажмурила глаза и потрясла головой, пытаясь выбросить из головы страшную картину: муж убивает собственную жену за то, что та хотела бежать с любовником.

«Нет, – громко произнесла она. – Никогда в это не поверю».

Через пару минут она забылась беспокойным, тяжелым сном.

На следующее утро Лалла решила поделиться мыслями с подругой. Она зашла в комнату Дейзи перед завтраком и попросила выслушать ее. С того момента, когда она так неудачно оступилась, побежав по дороге от преследования, прошло уже несколько дней, но боль в лодыжке постоянно напоминала о себе. Элементарные вроде бы вещи вызывали у нее море проблем: пройти по комнате, спуститься или подняться по лестнице – все это требовало значительных усилий. Каждый шаг причинял нестерпимую боль. Но Лалла не жаловалась: неужели она станет перекладывать свои проблемы на чьи-то плечи, тем более на плечи Дейзи? Да нет же. Скоро она поправится – и все будет хорошо. Зато боль душевная, измучившая ее, не дававшая отдыха даже ночью, тревожила Лаллу куда сильнее. Она заглянула к Дейзи с желанием поделиться своими мыслями.

– Ты знаешь, – начала она, – мне надо кое-что обсудить с тобой, но, боюсь, ты расстроишься.

Дейзи сидела за туалетным столиком перед зеркалом и прикалывала брошь с камеей к высокому воротнику тонкой шелковой блузы. Она повернулась, и Лалла заметила, как изменилось выражение ее лица.

– Неужели есть в мире что-то такое, что может вывести меня из равновесия!

Лалла набрала в легкие побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:

– Тебе никогда не приходило в голову, что Джейн могла задумать побег от Грея с Эллиотом Роллинзом?

Дейзи вытаращила на нее глаза:

– Джейн?! Задумала побег? С Роллинзом? Да ты с ума сошла, Лалла Хантер! По-моему, у тебя слишком богатое воображение.

Затем она надменно вскинула голову и, тряхнув копной белокурых волос, невозмутимо занялась разбором шпилек, заколок и щеточек на своем туалетном столике.

Лалла кожей чувствовала волны гнева, исходившие от подруги. Она опустила глаза, и ее опалило жаром: а что, если в ее ужасной догадке все-таки есть доля правды? Она не знала, что и думать.

Через некоторое время Дейзи наконец повернулась. Лицо подруги показалось Лалле гораздо более спокойным.

– Если бы Джейн даже и любила кого-нибудь, она никогда бы не сделала ничего, что могло скомпрометировать ее в глазах родителей! – На пару секунд Дейзи задумалась, а потом покачала головой и поспешно добавила: – Нет-нет! Джейн никогда бы ничего подобного не сделала!

– Но если послушать Эллиота… – начала было Лалла.

В глазах Дейзи сверкнула злоба, будто подруга наступила ей на любимую мозоль.

– Ах, ты собираешься слушать этого умалишенного? А я-то думала, ты доверяешь моему мнению! Эх ты! Я-то считала тебя своей лучшей подругой!

Лалла тяжело вздохнула. Это нелегко – доказать Дейзи что-либо, не обижая ее, когда дело касается ее обожаемого братца!

– Конечно, дорогая, ты всегда была и остаешься моей лучшей подругой. Но я только хотела объяснить, почему я так думаю. Не ты ли говорила мне в Нью-Йорке, что Грей так терзается из-за смерти жены, будто чувствует свою вину.

– Ну хорошо, – развела руками Дейзи. – Возможно, Грей и подозревал свою жену в приготовлении к побегу, и когда она погибла, он просто голову потерял, обвиняя себя за то, что был ей плохим мужем, с которым бедная женщина так и не стала счастлива. Ты считаешь, это звучит недостаточно убедительно?

– Извини, Дейзи, но я не согласна с тобой. И лучше ничего не говори о моей догадке Грею. По-моему, это причинит ему боль.

В комнате воцарилось молчание. Через некоторое время подруги спустились к завтраку.

Вскоре к Дейзи вернулось прежнее беззаботное настроение, будто неприятного разговора и не было. Лалла тоже была внешне приветлива, но странная тревога терзала ее душу.

Почему-то она сомневалась, что подруга полностью откровенна с ней. Приглядевшись к Дейзи, Лалла все больше убеждалась, что та что-то скрывает.