Он сказал "нет" - Патриция Уоддел Страница 27

– Не беспокойтесь, милорд, – сказал Джимкинс, помогая графу спуститься. – Сейчас отведем вас в коттедж.

Кэтрин пошла впереди и открыла дверь. Когда они зашли, она сразу же отошла, чтобы не мешать. Джимкинс налил Грэнби стакан виски.

– Выпейте, милорд, это поможет.

Грэнби начал потихоньку пить виски, хотя прекрасно понимал, что было бы гораздо больше толку, если бы он осушил стакан несколькими большими глотками. Левая рука начала распухать, но он старался не думать о том, как доктор будет вправлять сустав. Вероятно, его ждала адская боль.

Джимкинс приказал одному из конюхов позаботиться о лошадях, потом, вернувшись, обратился к Кэтрин:

– Так что же случилось?

– Мы ехали по дороге, и перед лошадью лорда Грэнби выскочила олениха. Убегая, она ударила Каина копытом в грудь, и жеребец упал.

Джимкинс внимательно посмотрел на девушку и проговорил:

– Лучше идите-ка в дом и предупредите миссис Гибсон, что у нас тут раненый.

Кэтрин взглянула на графа. Он откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Лицо его было очень бледным.

– Идите же, – сказал главный конюх. – А мы с Дэви присмотрим за графом.

Кэтрин вышла из коттеджа и побежала к дому. Как она объяснит случившееся отцу?

– Мне удалось вправить плечо, – объявил доктор Хокинз, появляясь в гостиной, где его ждали Кэтрин, сэр Хардвик и леди Фелисити. – Я дал ему немного настойки опия, чтобы снять боль. Он поспит несколько часов.

– Так что же с ним? – спросила Фелисити. Завтрак был прерван из-за неприятности, произошедшей с графом, но миссис Гибсон принесла чаю и кексов для Кэтрин.

– Я перевязал плечо и руку, – продолжал доктор. – Не думаю, что в данном случае следует опасаться серьезных последствий. Но все-таки пошлите за мной, если ему станет хуже. Первые несколько дней ему требуется полный покой. Кроме того, я бы порекомендовал как можно больше крепкого чаю. Я уверен, граф скоро поправится, но рука должна оставаться в неподвижности еще две недели.

С тех пор как Грэнби внесли в дом и уложили в спальне для гостей на втором этаже, напротив покоев Фелисити, не было произнесено ни слова. Кэтрин же вообще не могла говорить. Ей казалось, что все смотрели на нее как на человека, совершившего величайший грех, и она действительно чувствовала себя преступницей – ведь из-за нее лорд Грэнби мог бы разбиться насмерть. Ей захотелось отомстить графу, проучить его – и вот результат.

– Все пожелания графа будут исполнены, – заявил сэр Хардвик. – Спасибо, мистер Хокинз.

Доктор откланялся и направился к двери. Перед тем как уйти, он как-то странно посмотрел на Кэтрин. Девушка тяжко вздохнула; было очевидно, что доктор удивился, узнав о ее утренней прогулке. Правда, пока что никто не требовал от нее объяснений, но Кэтрин понимала, что объяснения дать придется. Но что она скажет отцу и тете Фелисити? Не могла же она рассказать о состязании...

Как только дверь за доктором закрылась, Фелисити проговорила:

– Думаю, нам надо выпить еще по чашечке чая, чтобы прийти в себя. Кэтрин, дорогая, ты не против?

Девушка внутренне содрогнулась. Ей хотелось убежать к себе в комнату и разрыдаться, но она знала, что отец ждет от нее объяснений. Вот только что она скажет в свое оправдание?..

Сэр Хардвик покосился на Фелисити и пробормотал:

– Если хочешь, выпей еще, а мы с Кэтрин пойдем в библиотеку. Нам надо поговорить.

– Не будь слишком строг с девочкой, Уоррен. Любому понятно, что она уже сожалеет о своем поведении.

– Скоро она станет сожалеть о своем поступке гораздо больше, – объявил сэр Хардвик и вышел из комнаты. Он нисколько не сомневался, что дочь последует за ним.

– О, дорогая... – Фелисити взяла Кэтрин за руки.

– Это моя вина, – с дрожью в голосе проговорила девушка, и глаза ее наполнились слезами. – Я очень, очень сожалею...

– Может быть, мне следует пойти в библиотеку вместе с тобой? – спросила Фелисити. – Не могу припомнить, чтобы Уоррен когда-нибудь так злился. Так что же все-таки произошло? Почему твой отец так разгневан?

Кэтрин потупилась и пробормотала:

– Это был просто несчастный случай.

Кэтрин, возможно, рассказала бы тете про олениху, выбежавшую на дорогу, но у нее не было на это времени. Отец ждал, и следовало поторопиться. Фелисити тоже понимала, что лучше не заставлять сэра Хардвика ждать, поэтому и не проявила особой настойчивости.

Узнав, что граф непременно поправится, Кэтрин почувствовала облегчение, но это не снимало с нее ответственности за случившееся и не уменьшало страха перед предстоящим разговором с отцом. «Но самое ужасное – это встреча с Грэнби, – думала девушка, выходя из комнаты. – Ведь рано или поздно им придется встретиться».

Было бы очень неплохо, если бы земля сейчас разверзлась у нее под ногами и поглотила ее, но Кэтрин не возлагала особых надежд на такое легкое решение проблемы. «Так что придется идти в библиотеку», – со вздохом подумала девушка.

Библиотека была одной из самых любимых комнат, но сейчас она шла туда как на казнь. Миновав коридор, Кэтрин остановилась у двери. Наконец, собравшись с духом, повернула ручку и переступила порог.

Сэр Хардвик стоял у окна, заложив руки за спину, чуть расставив ноги. «Плохой знак», – невольно отметила Кэтрин.

Она закрыла за собой дверь и стала ждать, что скажет отец. Сэр Хардвик довольно долго молчал, наконец, нахмурившись, проговорил:

– Мне хотелось бы верить, что у тебя есть этому разумное объяснение. Думаю, пришло время рассказать, что же, собственно, произошло.

Кэтрин сделала глубокий вдох, облизнула губы и... не смогла вымолвить ни слова.

– Что же ты молчишь? – в раздражении проговорил отец. – Рассказывай, я тебя слушаю.

Кэтрин тяжко вздохнула и пробормотала:

– Мы с графом скакали по дороге. Из леса выскочила олениха и напугала его лошадь. Вот и все...

– Это не объяснение. Я хочу знать всю правду. Почему вы с графом оказались на этой дороге?

Кэтрин поняла, что придется сознаться.

– Я устроила состязание.

– Ты... что?

– Я бросила графу вызов. Заставила его скакать со мной наперегонки. – Немного подумав, Кэтрин добавила: – Он насмехался надо мной, когда я ехала на Урагане. Поэтому я вызвала его, хотела доказать, что не уступлю ему.

– Господи, какая ужасная глупость! – воскликнул сэр Хардвик. – И какая безответственность! Значит, все это из-за твоей гордости? Я думал, что ты умнее...

Кэтрин снова вздохнула. Если бы она действительно рассказала всю правду, он, возможно, понял бы ее. Во всяком случае, постарался бы понять. Но не могла же она оправдать свое поведение, не рассказав, что Грэнби не только насмехался над ней, но и целовал ее, причем не однажды. И конечно же, она ни за что не осмелилась бы рассказать отцу о том, что поощряла графа.