Перед рассветом - Кэндис Проктор Страница 27

— Но ведь он сменился?

— Да. — Саймон протянул Алексу раскрошившийся кусок плода, весьма неаппетитный на вид. — Вот. Попробуйте.

Алекс сморщился:

— Нет уж, спасибо.

— И все же попробуйте, — повторил капитан настойчиво.

Все присутствующие с интересом наблюдали за Алексом.

— Да, сэр, — выдавил он и, откусив крошечный кусочек, распробовал его. Так вот откуда взялось название «хлебное дерево»! — Неплохо, — сказал он с набитым ртом, вдруг осознав, насколько проголодался. — Похоже на поджаренный хлеб. — Алекс откусил еще и добавил: — Чем-то напоминает молодой картофель.

— Я знал, что вам понравится, — улыбаясь, заключил Саймон.

— Интересно, как вы распознаете экзотические плоды?

На одно короткое мгновение в глазах капитана появился печальный блеск, но он тут же отвел их и ответил:

— Меня научил этому Джек Райдер.

* * *

«Так вот это что — гарпун», — догадалась Индия, глядя на заточенную палку, с помощью которой Джек охотился на жирных рыбешек, приплывших кормиться в небольшой пруд неподалеку. К немалому облегчению Индии, на этот раз он не стал снимать брюки, а лишь закатал их до колен и теперь молча стоял на плоском камне в обманчиво расслабленной позе: взгляд настороженный, копье зажато в руке. «Совсем как охотник доисторических времен», — подумалось ей.

Серебристая рыбина, вильнув хвостом, вынырнула на поверхность воды, и все мышцы на бронзовой спине Джека разом напряглись, а через мгновение снова разгладились. Один точный удар копьем, и рыбка попалась. Индия стояла на берегу и как завороженная смотрела на него. В ней пробудилось странное чувство: неожиданное восхищение мужской силой и грацией. Вероятно, все дело было в его древней как мир мужской способности защищать женщину и добывать пропитание. Однажды она подвергла жестоким насмешкам привлекательность подобных качеств, но как пленителен, как красив и силен был сейчас этот мужчина.

— Где вы этому научились? — спросила Индия, когда он присел на корточки на мелководье, чтобы промыть и почистить добычу.

— На острове Ракайа, — ответил Джек, не прерывая своего занятия, — неподалеку от Таити.

— Там, где вы жили вместе с каннибалами?

Он с удивлением взглянул на нее. Лунный свет упал на его лицо, выхватив из темноты резкие черты; его темные глаза словно буравили ее насквозь.

— Кто вам сказал, что я жил среди каннибалов?

— Капитан Грэнджер, — тихо пролепетала она и сама испугалась. — Он утверждал, что вы целых два года прожили с людоедами.

Джек вновь принялся чистить рыбу.

— На Ракайа уже полвека не едят людей, а может, и дольше.

— Но ведь раньше-то ели?

Он досадливо повел плечом, и Индия почувствовала, что в нем закипает гнев.

— Все население в этой части Тихого океана когда-то поедало друг друга, от Рабаул-Харбора до Сандвичевых островов. Меланезийцы и полинезийцы тоже не исключение.

— А вы никогда не задумывались почему?

Джек выпрямился, губы его сложились в некое подобие улыбки.

— Может, им просто-напросто надоела свинина? — предположил он и рассмеялся, увидев, как при этих словах Индия содрогнулась.

Как же рада она была вернуться к огню и подставить его теплу свои озябшие руки, пока Джек пристраивал на камнях по бокам от костра вертел с рыбиной, однако короткая прогулка к пруду и обратно оказалась для Индии неожиданно трудной: каждый шаг причинял боль. Все ее промокшие насквозь многослойные нижние юбки прилипали к телу и натирали нежную кожу на внутренней поверхности бедер. Даже корсет был влажным, а его пластины из китового уса больно впивались в тело и царапали кожу на животе и боках. Индия с трудом переносила боль и холод; кроме того, она так устала от мокрой одежды, что, если бы не присутствие Джека Райдера, с наслаждением скинула бы с себя все до последней нитки, избавляясь от невыносимых объятий шерсти, хлопка и китового уса.

— Ну что там у вас под вашим костюмом? — словно угадав ее мысли, спросил Джек.

Индия застыла на месте.

— Простите?

— Вы еле доковыляли сюда и шли, как старый кривоногий пастух. Ваши женские аксессуары становятся чертовски неудобными, а?

— Мои «женские аксессуары», как вы изволили выразиться, ни в коей мере вас не касаются. — Она хотела сказать все это с достоинством, но получилось довольно жалко и даже как-то по-детски.

Изобразив одну из своих хмурых улыбок, Джек возразил:

— Ну конечно! Зарубите себе на носу — все, что станет помехой в пути, касается меня непосредственно.

Сердце у нее ухнуло и замерло.

— В каком смысле?

— А в таком, что снимайте-ка все свои нижние юбки и дайте им просохнуть до утра. Верхнюю одежду, так и быть, можете оставить, а все, что под ней, долой — а не то придется вам раздеться поутру и оставить все ваше барахло здесь. Решайте сами, что вам больше по вкусу. — Говоря это, Джек улыбался, но выражение его глаз оставалось хмурым, и Индия уже успела достаточно изучить этот взгляд.