Шепот ветра - Элизабет Хэран Страница 27

— Мне надо напоминать тебе, что ты рабочая сила, заключенная, отбывающая наказание, а не хозяйка, приветствующая новых соседей? Занимайся своими делами. — Он встал, — Я еще не закончил загон для овец, а остался всего час до темноты. Майло устал. Проследи, чтобы он сегодня лег спать раньше. — Эван вышел из дома.

Амелия вздохнула. Ей было больно каждый раз, когда ей напоминали, что она преступница. Девушка взглянула на Розу, Бесс и Молли. Они были расстроены и смотрели на Амелию так, словно она была виновата. Сисси же вообще не смотрела на нее.

На следующее утро Амелия заметила, что Эван помылся и надел чистую рубашку. Поскольку это было не воскресенье, Амелии стало любопытно, почему он отступил от будничного распорядка дня, но она молча продолжила заниматься делами. Когда Амелия вышла на улицу, чтобы прополоть грядки, Эван взял Майло на руки и направился в сторону маяка.

— Старый носатый брюзга пошел проведать новых соседей, — проговорила она себе под нос.

Сисси возникла сзади Амелии и посмотрела на нее. Амелия задумалась, могла ли девочка слышать, что она сказала об ее отце.

— А куда пошел папа? — спросила Сисси.

— Он направился в сторону маяка, надев чистую рубашку, — ответила Амелия.

— Он собирается познакомиться с новым смотрителем маяка и его женой, — решила Сисси.

Амелия кивнула.

— И они подумают, что мы все носатые, — раздумывала Сисси.

Амелии было интересно, расстроилась ли Сисси, что отец не взял с собой ее с сестрами. Девушка видела, с каким трепетом и вниманием Эван относится к своему сыну и знала, что это несправедливо по отношению к его дочерям.

Продолжив копаться в огороде, Амелия увидела, как Сисси и Роза взяли из котла горячей воды и начали стирать грязную одежду. Они послали Бесс, Молли и Джесси накормить кур и собрать яйца. Обычно девочки не помогали ей, и Амелия была немало удивлена.

Эван вернулся примерно через час и не сказал ни слова. Он переоделся в свою старую рубаху и отправился доделывать загон для овец, чинить изгородь.

Амелия была в доме, когда все пять девочек вошли в комнату. Амелия только что закончила мыть овощи.

— Папы не будет часа два, — сообщила Сисси. — И Майло он забрал с собой.

— Да, действительно. Девочки, вы хотите прогуляться? — спросила она.

В ответ они улыбнулись ей.

— Да, — согласилась Сисси. — Можно отправиться к маяку.

— Отличная идея, — поддержала ее Амелия. — Только дайте мне пять минут, чтобы собраться.

— Мы тоже должны собраться, — обратилась Сисси к своим сестрам, и они побежали в свою комнату, а Амелия отправилась в свой домик. Предвкушение знакомства с новыми соседями, охватившее девочек, напомнило Амелии, что они вовсе не горели желанием познакомиться с ней, когда она появилась здесь. Она могла только догадываться, что Эван рассказал своим дочерям о ней.

И вот они вшестером отправились к маяку. Когда девочки вместе с Амелией вышли на открытое место, где стояли дома и маяк, Эдгар Диксон и его жена появились из дома, служившего хранилищем продуктов и вещей, в котором теперь они обосновались.

— Здравствуйте, — поздоровалась издалека Амелия.

— Здравствуйте, — поздоровался в ответ Эдгар Диксон. — Вы, должно быть, с фермы Финнли.

— Совершенно верно, — проговорила Амелия, когда она с девочками подошла к дому.

— Меня зовут Эдгар Диксон, а это моя жена, Карлотта, — произнес он.

Эдгар был невысоким мужчиной с доброй улыбкой. Амелия тут же подумала, что Эдгар выглядел настолько старым, что мог бы быть отцом своей жены.

Карлотта была миниатюрной женщиной, не лишенной форм, с черными как смоль волосами. Она одарила Амелию быстрой и холодной улыбкой, оглядывая ее с ног до головы, но затем более тепло улыбнулась детям, назвав их bellissimibambini [1].

— Меня зовут… Сара Джонс, — заговорила Амелия. Ей было очень странно произносить это имя. — Это Сесилия, Роза, Бесс, Молли и Джесси. Полагаю, вы ранее уже познакомились с их братом Майло и отцом Эваном.

— Да, действительно. Вы замечательная семья, — произнес Эдгар.

— Мы пришли, чтобы поприветствовать вас здесь, — проговорила Амелия.

— Спасибо, — ответил Эдгар, улыбаясь.

Амелия посмотрела на скалы, на линию берега, тянувшуюся вдаль. Вид был захватывающим. В тот день, когда Эван утянул ее за собой на ферму, у нее не было возможности оценить эту красоту.

— На вид из окна вы явно не сможете пожаловаться, не так ли? — спросила она.

— Да, вид весьма живописный. Вы давно здесь?

— Не очень.

— Тогда не имеет смысла спрашивать вас, как вы справляетесь с тем, что находитесь в такой изоляции?

— Вы правы, но могу сказать, что по большей части здесь ветрено и часто идут дожди.

— Я просто не представляю, как Карлотта будет переносить удаленность от цивилизации, — начал Эдгар. — Она из очень большой семьи, и возможно, ей будет не по себе, когда вокруг мало людей.

— Полагаю, нужно время, чтобы к этому привыкнуть, — заметила Амелия. Она улыбнулась Карлотте. — Но я уверена, что все образуется.

В это время из своего дома вышел Габриель, и Амелия заметила, как глаза Карлотты загорелись.

— Ah, il bell'uomo, — прошептала она.

Амелия не поверила своим ушам, что Карлотта только что назвала Габриеля «красавцем». Да еще при муже. Но потом она вспомнила, что Габриель говорил, что Эдгар не понимает ни слова по-итальянски. «Но я поняла, — удивилась Амелия. — Как же это возможно?»

— Здравствуйте, Сара, — произнес Габриель, подходя к ним. — Здравствуйте, дети, — добавил он, улыбаясь девочкам. — Эван не говорил, что вы собираетесь прийти. — Габриель встал рядом с Амелией.

— Это было неожиданным решением, — ответила Амелия.

По легкому румянцу на щеках девушки, Габриель понял, что Эван не знает об их визите.

— Понятно. — Он заговорщически подмигнул Амелии.

Амелия бросила взгляд на Карлотту и увидела, что женщина смотрит на нее.

— Unacriminate, — едва слышно проговорила она, но Амелия все расслышала.

Очевидно, что Эван рассказал Диксонам, что она осужденная. Вся радость от встречи с ними тут же испарилась.

— Мы, пожалуй, пойдем, — заторопилась Амелия.

— Вы можете задержаться, чтобы выпить чаю, не так ли? — спросил Габриель.

— Нет, у меня много дел. Возможно, в другой раз.

— Жаль, — ответил он и улыбнулся Карлотте.

— Quando lei mi guarda, il mio cuore s'intenerisce, — вздохнула она.