Шотландская наследница - Патриция Поттер Страница 27

— Было бы любопытно как-нибудь съездить в Хайленд, — сказал Бен, ловко уводя разговор в сторону от собственной персоны.

Элизабет подумала о том, с какой радостью она показала бы ему свою родину. Она очень любила скалистые, величественные горы. Как хотелось бы ей оказаться сейчас там, среди их суровой красоты, а не здесь, в этом однообразном равнинном краю!

— Летом, — сказала она, — их склоны покрыты вереском. Это самое лучшее время, чтобы побывать в Хайленде. А зимой там холодно.

— Мне вообще Шотландия кажется на редкость холодной страной, — сказал Бен. — Ветер так и пронизывает насквозь.

— А в Америке зимы другие? — звенящим от напряжения голосом спросила Барбара.

«А она не на шутку взбешена, — подумала Элизабет. — Впрочем, есть с чего. Впервые в жизни мужчина не стал ее жертвой с первого взгляда».

— Смотря где, — ответил Бен. — Зима в Колорадо или, скажем, в Чикаго — тоже не подарок, но там, по крайней мере, хоть не так сыро.

Сара Энн нетерпеливо заерзала, и Элизабет, заметив это, встала из-за стола. Пусть у нее самой и не было детей, но она понимала, что ребенку трудно так долго усидеть на одном месте.

— Если вы готовы, — сказала она Мастерсу, — мы могли бы пойти на конюшню. Каллум, наш тренер, должен уже быть там. Он и расскажет, где нам лучше поискать пони. Заодно вы сможете подобрать лошадь и для себя.

В глазах Мастерса промелькнул радостный огонек, и Элизабет было приятно его увидеть. Интересно, насколько Мастерс скромничал, когда говорил, что мало ездит верхом? Ну, ничего, скоро увидим.

— Саре Энн нужно надеть пальто, — сказал Бен.

— Мне тоже, — ответила Элизабет. — Встретимся на конюшнях возле главного входа через пять минут.

Девочка так непосредственно проявляла свою радость, что невольно тронула сердце Элизабет. Появление ребенка внесло какое-то подобие жизни в этот холодный, мертвый дом, где давно уже забыли, что такое настоящие искренние чувства.

Поднявшись к себе, Элизабет надела теплый длинный плащ для верховой езды и направилась к конюшням. Каллум Трапп был уже там и чистил щеткой Шэдоу.

— Поздненько вы сегодня, — заметил он. — Наш парень уже сгорает от нетерпения.

— Приехала новая наследница.

Каллум кашлянул в кулак.

— Плохо дело, — сказал он. — Вам нужно было бы оставаться здесь хозяйкой. Вы одна заботитесь о Калхолме.

— А по мне, пусть лучше тут будет командовать опекун наследницы, чем Хью, — ответила Элизабет.

Не стоило бы так откровенно высказывать свое отношение к Хью, но Каллум был не только тренером, но и другом, ему можно было довериться. В конце концов, Каллум был единственным человеком в Калхолме, с которым она могла поговорить по душам. Даже Джейми относился к лошадям больше как к бизнесу и по большому счету был равнодушен к этим чудесным божьим созданиям.

— Ни мастер Хью, ни этот американец не смогут стать здесь настоящими хозяевами, — заметил Каллум, гладя коня по крутой шее. — Разве они поймут когда-нибудь, что Шэдоу — это сокровище? Что этот конь — надежда и гордость Калхолма. Что только он может сделать Калхолм знаменитым, когда победит всех английских рысаков.

— Видели бы вы, как он научился прыгать через каменные стены, — с гордостью сказала она.

— Но это он делает только, когда вы в седле. Для своей хозяйки он готов на все.

— Джейми тоже любил его.

Каллум пропустил последние слова мимо ушей.

— Я поеду с вами и посмотрю, как он прыгает, — сказал он.

Элизабет отрицательно покачала головой.

— Мистер Мастерс и его… дочь придут сейчас посмотреть на лошадей. Саре Энн очень хочется иметь пони, и я надеялась, что вы поможете нам его найти.

Каллум что-то сердито пробурчал себе под нос, но Элизабет не обратила на это ни малейшего внимания.

Он всегда бурчит. Она спокойно ждала, глядя на Каллума.

Этот маленький, жилистый человек, выглядевший старше своих сорока, беззаветно любил лошадей и не очень-то жаловал людей.

Семьи у Каллума не было, и он никогда ничего не рассказывал о своей жизни — даже Элизабет, как бы она его ни расспрашивала. Понятно было только одно: его единственная любовь и страсть — лошади. Что же касается объектов ненависти, то их у Каллума было более чем достаточно: начиная со всех англичан и кончая шотландскими «набобами», как он звал ничего не смыслящих в лошадях владельцев конюшен и никудышных жокеев. Элизабет не знала, как он относится к американцам, но подозревала, что и они вряд ли пользуются у Каллума уважением.

— Он нужен нам, — попросила Элизабет. — Будьте с ним повежливее.

Каллум поднял на нее глаза — темно-карие, глубокие. Такие глубокие, что прочитать в них что-нибудь было непосильной задачей.

— Но я вовсе не желаю ублажать ни этого дурака, ни вашу новую родственницу.

— Я не думаю, что он дурак, — с легкой усмешкой заметила Элизабет.

— А лошадей он любит? — живо поинтересовался Каллум.

По его тону можно было заключить, что он готов проткнуть американца вилами, если только окажется, что тот не любит лошадей.

— Я полагаю, что он любит животных, — уклончиво ответила Элизабет. — У его девочки есть кошка.

Каллум презрительно сморщил нос.

— Кошка, — фыркнул он, — неподходящая компания для малышки. Что такое кошка? На что она нужна? Известное дело — мышей ловить, больше ни на что!

— А Сара Энн сильно привязана к своей Аннабел, — мягко заметила Элизабет. — Мне кажется, что она очень одинокая девочка.

— Значит, этот американец — жестокая скотина, — с ноткой удовлетворения подытожил Каллум.

— Вы заблуждаетесь.

Возле двери послышался мужской голос, слегка, по-американски, растягивающий гласные, и Элизабет, обернувшись, увидела Бена Мастерса. Сара Энн вошла вместе с ним и принялась рассматривать конюшню, разинув рот от восхищения.

Элизабет покраснела. Ей было неприятно от того, что Мастерс застал ее в тот момент, когда она говорила о нем со своим служащим.

Что касается Каллума, то он тоже замолчал и воинственно выпятил нижнюю челюсть.

— Это Каллум Трапп, — представила Бену своего тренера Элизабет и, обернувшись в другую сторону, представила гостей:

— Каллум, это мистер Мастерс и Сара Энн Гамильтон.

— Сара Энн Гамильтон Мастерс, — поправил ее Бен.

Элизабет мысленно взмолилась, чтобы Каллум сдержался и не натворил глупостей. Слишком многое зависело сейчас от этого американца.

— Я слышал, она хочет пони.

Слава богу! Он сдержался! Элизабет облегченно вздохнула. Правда, ей не очень понравился блеск в глазах Каллума, а еще меньше — подчеркнуто вежливый тон.