Девушка с приданым - Кэтрин Куксон Страница 27

Она специально как бы оглохла, чтобы слова подруги не отвлекали ее от задуманного. Развернувшись, Роузи отошла от Энни и преодолела половину расстояния, отделяющего ее от хныкающей Сиси и успокаивающей подругу Пегги. Те, стоя на противоположной стороне улицы, аж напряглись.

– Думаешь, ты все знаешь? Коза глупая! – завопила Роузи. – У нее есть папа! Ее папа – доктор! Понятно? Он лучший папа, чем у вас всех!

Роузи неистово затрясла головой и повернулась к Сиси и Пегги спиной, нагнулась вперед и, подняв юбку, продемонстрировала им свои ягодицы.

После последнего, самого худшего оскорбления Роузи взялась за одну ручку коляски, Энни – за другую, и они с триумфом покатили ее по улице.

Была половина одиннадцатого. Энни ждала возле «полицейского участка» – так она называла маленькую будку полицейского, которая стояла у больших ворот доков. Девочка с интересом наблюдала за людьми, которые входили и выходили из ворот.

Дежурный полицейский первым заговорил с ней:

– Ты опять ждешь маму?

Энни вспомнила, что этот полицейский и прежде называл Кейт ее мамой, но раньше она не обращала на это внимания. Значит, он знает. Все знают, кроме нее самой… Энни застенчиво кивнула головой.

Трамвай из Вестоу загромыхал по набережной доков. Когда он остановился, из вагона вышла Кейт. Кондуктор помог ей снести чемодан и поставил его на мостовую.

Энни немного помедлила, прежде чем броситься к ней. Девочка «смаковала» новое чувство, которое посетило ее утром. Кейт – ее мама… Энни впервые в жизни осознала, насколько Кейт не похожа на всех тех женщин, которых она знала. Никто из обитательниц Пятнадцати улиц не одевался в красивое зеленое пальто и широкополую шляпу. Шею Кейт обвивала меховая горжетка с несколькими хвостиками. Прежде Энни горжетку не видела. Значит, обновка… Ни у кого из знакомых ей женщин не было такой красивой осанки. Кейт держалась прямо, гордо расправив плечи. Даже походка у нее была необыкновенной. Казалось, ее юбки прямо-таки танцуют при ходьбе. Женщины, которых она знала, одевались в темные мешковатые пальто и ходили, чуть ссутулившись. Ждавшие на остановке идущий в Джероу трамвай бабы будто по команде уставились на Кейт, как стая голодных волчиц.

Кейт стала искать глазами дочь. Энни бросилась к ней.

– Здравствуй, Кейт, – сорвалось с губ девочки.

Та нагнулась и поцеловала ее. Энни так привыкла называть свою мать Кейт, что теперь представить себе не могла, что когда-нибудь сможет обращаться к ней по-другому. Для Энни она навсегда останется Кейт. Не мама…

Кейт окинула любящими глазами свою дочь, а затем погладила ее по щеке тыльной стороной ладони. Подняв чемодан, Кейт пересекла дорогу, направляясь к конечной остановке трамвая.

– Ты давно ждешь, дорогая? – спросила она Энни.

– Нет, – ответила та. – Я разговаривала с полицейским.

– С бабушкой все хорошо?

Энни немного заколебалась, вспомнив опущенные до запястий рукава.

– Да… Думаю, да. Она сейчас печет мне шоколадный торт.

Бросив на дочку быстрый взгляд, Кейт вздохнула. Энни решила, что это из-за тяжести чемодана.

– Дай я тебе помогу, понесу за одну ручку, – предложила она матери.

– Нет, не надо, – возразила Кейт. – Вот и трамвай подходит.

Они подождали, пока из вагона выйдут пассажиры. Некоторые приветствовали Кейт лишь долгим взглядом и легким кивком головы. Другие радостно выкрикивали: «Привет, Кейт! Счастливого Рождества!» Энни заметила, что мужчины были куда приветливее женщин.

Кейт взяла дочь за руку, когда они уселись на длинную деревянную скамью трамвая. Напротив них расположилось несколько женщин. Энни заметила, что все они уселись лицом к Кейт. «Должно быть, хотят лучше разглядеть ее меха», – решила девочка. Да, точно! Они так и пялятся на нее, а Кейт, кажется, их совсем не замечает. Она все болтает и болтает о предстоящих рождественских праздниках и… О чем это она? Кейт хочет повезти ее в Ньюкасл на поезде сегодня, но чуть позже. Там они пойдут на ярмарку, где встретят Санта-Клауса.

Девочка крепче прижалась к зеленому пальто и меховой горжетке Кейт. От нее приятно пахло теплом и любовью. Девочка не могла припомнить, от кого еще так «вкусно» пахнет. Вот, к примеру, от Конни Фоссет, двоюродной сестры Кейт, не пахнет, а воняет. И когда она приезжала с Верхнего Джероу навестить бабушку, Сара всегда вывешивала ее накидку на кухне, чтобы та немного проветрилась. Уж слишком неприятно пахло от одежды Конни. А вот запах Кейт приятно было вдыхать.

– Очнись, мечтательница, – нежным голосом произнесла Кейт. – Мы почти приехали.

Энни удивленно огляделась. Да, они уже приехали. Вот первая из пятнадцати улиц.

Трамвай остановился.

– Следующая остановка отменена, – объявил кондуктор. – Трамвай будет без остановок двигаться до конца Пятнадцати улиц.

Кейт скривилась, глядя на Энни. Чемодан оказался довольно тяжелым, и ей совсем не улыбалось тащить его мимо восьми улиц до своей… Впрочем, днем лучше, чем в темное время суток, когда на каждом углу собирается всякий сброд.

Дойдя до второй улицы, Кейт, поставив чемодан, решила передохнуть. Тут только она заметила бегущую к ней женщину. В руках у той была зажата шляпка, с которой свешивалось поломанное перо. Выбившаяся прядь волос свисала на плечо. Когда женщина подбежала ближе, Кейт увидела, что перёд ее пальто в комьях грязи. По лицу катились горькие слезы.

– Джесси! – воскликнула Кейт. – Что с тобой стряслось?

Женщина остановилась и припала к стене дома, жадно хватая ртом воздух.

– Эти суки, Кейт, они напали на меня.

Говорящая отвела руку со шляпкой от груди и указала пальцем на испачканную ткань пальто.

– Я подам на них в суд. Вот увидишь! Им так просто это с рук не сойдет. Они за все заплатят сполна… Грязные свиньи!

Кейт с жалостью смотрела на знакомую, пока та оглашала воздух своими пустыми угрозами. Бедная Джесси! Кейт не верилось, что когда-то она училась в школе вместе с этой несчастной, играла с ней во дворе, молилась, стоя рядом на коленях во время мессы. Просто невероятно! Джесси сейчас выглядела намного старше Кейт и такой изможденной, побитой жизнью… А ведь Джесси лишь на два года ее старше!

– Я приехала повидаться с мамой, Кейт. Всего лишь! Сегодня же сочельник! М-м-м… Лучше бы я умерла!

Она уронила голову на грудь и в отчаянии замотала ею из стороны в сторону. У Кейт болезненно сжалось сердце.

Она хорошо знала, как сложилась жизнь Джесси. После девичества, которое та провела, вкалывая по десять часов в прачечной, а остальное время, когда не спала, гуляла по улицам или ходила по магазинам, Джесси вышла замуж за парня, который по стандартам обитателей района Пятнадцати улиц был слишком хорош для нее. Господь Бог, по-видимому, тоже придерживался того же мнения, так как через год после свадьбы ее муж погиб в шахте. Живущая по соседству с молодой вдовой подруга оказалась настолько добра, что не имела ничего против того, чтобы ее муж изредка ходил к Джесси домой и помогал ей в тяжелой работе. Только позже благожелательные соседки сообщили подруге о странном совпадении: ее муж и Джесси всегда ездили в Ньюкасл в один и тот же день, а когда вдова выходила за покупками, сосед, вместо того чтобы отсыпаться, готовясь к ночной смене, тоже оказывался недалеко. После скандала муж клятвенно пообещал жене больше никогда и близко не подходить к Джесси. Только любовницы ему не хватало, и Джесси воспылала к нему подлинной страстью. Он удовлетворял ее физические потребности, и она вовсе не собиралась оставлять его в покое. Поэтому она переехала в Шилдс. Там бывшая подруга не могла ей ничем навредить. Джесси прочно привязала к себе ее мужа. Но потом природа сказала свое веское слово. Словно желая вернуть мужа, обманутая жена после восьми лет брака забеременела.