Коллекционер стеклянных глаз - Фиона Э. Хиггинс Страница 27

Раздался стук в дверь, и тут же, не дожидаясь ответа, в комнату вошел Герульф.

— Ваша светлость, леди Мандибл желает видеть вас, — прошелестел он.

— Прямо сейчас, когда я как раз разыгрался?! Она что, не понимает, что я занят?

— Ее светлость настаивает.

Посылая Герульфа к мужу, леди Мандибл сказала: «Если этот идиот опять валяет дурака за клавесином, можешь прихлопнуть его резиновые пальцы крышкой инструмента — может, хоть это улучшит его игру. Скажи ему, чтобы шел сюда».

Путь из покоев леди Мандибл в музыкальный класс был не близок, и у Герульфа было время, чтобы придумать, как лучше перефразировать это распоряжение. Мандибл торопливо последовал за дворецким, прихрамывая, и его панталоны потрескивали в такт ходьбе.

Страсть мужа к музицированию, как и его постоянная и тщетная погоня за вепрем, устраивали леди Мандибл как нельзя лучше. Он был занят своим делом, не болтался под ногами и не раздражал ее. Не то что в первые дни после смерти старого лорда, когда Берли бродил по всему замку, рыдая, заламывая руки и сокрушаясь о том, что ему далеко до отца и он никогда не станет таким же человеком. Лисандра же сознавала, что она такой человек, каким следовало бы быть Мандиблу, и этого, как она полагала, вполне достаточно.

Когда явился муж, леди Мандибл поздоровалась с ним и протянула руку для поцелуя.

— Любимая! — произнес он с чувством (для соблюдения этикета) и прижал губы к ее холодной, как алебастр, руке, — позволь мне заметить, что сегодня ты выглядишь просто неотразимо.

Леди Мандибл ответила на комплимент едва заметным кивком — как раз в этот момент три парикмахерши возились с ее прической, укладывая волосы в виде парусника в полном оснащении.

— Дорогой мой, — произнесла она, позволив себе лишь самую капельку пренебрежения в тоне (да не упрекнет ее никто в том, что она не так хорошо воспитана, как ее супруг), — я хотела спросить тебя кое о чем, но боялась, что ты отправился на охоту.

— Нет-нет, — захихикал лорд Мандибл так пронзительно и пискляво, как могла бы смеяться мышь, если бы она обладала такой способностью, и уселся в кресло, которого раньше у своей супруги не замечал, — одно из ее последних приобретений. — Я развлекался со своим клавесином. Знаешь, мой учитель сказал, что я играю так, как никто другой.

— Охотно верю, — отозвалась леди Мандибл. — Мне, по крайней мере, не доводилось слышать ничего подобного.

Мандибл с довольным видом закинул ногу на ногу, затем опустил ногу, затем еще раз повторил это упражнение. Его шелковые панталоны издавали при этом угрожающий треск.

— Так о чем ты хотела спросить меня?

— Главным украшением стола на празднике должен быть косматый вепрь, и мне необходимо знать, добудешь ты его к этому дню или мне придется послать за ним в лес какого-нибудь другого охотника… как обычно. Осталось ведь всего несколько дней.

— Не беспокойся, душа моя, — отвечал Мандибл. — Я добуду. Я уверен, что на этот раз мне повезет.

— Может быть, тебе имеет смысл потренироваться в стрельбе из мушкета по браконьерам? — усмехнулась леди Мандибл. — Они наверняка бегают не так быстро, как кабаны. — Она издевательски расхохоталась, запрокинув голову назад, чем вызвала легкую панику в команде парикмахерш.

Леди Мандибл почти не сомневалась, что ее муж, несмотря на его тупоголовое упрямство и хвастливые заявления, не сможет выполнить обещанного, и воспользовалась случаем напомнить ему лишний раз о его несовершенствах.

Лорд Мандибл поспешил на свою половину. В ушах его звенел издевательский смех жены. Ну ничего, он покажет ей, на что он способен, и поддержит честь фамилии. Он был полон решимости добыть вепря. Прошлой ночью он видел замечательный сон о Зимнем празднике. Он сидел во главе стола в Большой столовой, глядя прямо в мертвые глаза зажаренного, покрытого блестящей корочкой косматого вепря, и глаза эти, казалось, говорили ему: «Вы победили, ваша светлость. Вы наконец поймали меня».

В честь этого события был провозглашен триумфальный тост, и под звон серебряных кубков и приветственные крики знатных гостей лорд Мандибл проснулся. Сны, как известно, иногда сбываются, особенно если им немного помочь. Надо будет поговорить с этим мальчишкой-бабочковедом.

Он всегда был на подхвате, если появлялась какая-нибудь непредвиденная работа.

Возня с прической утомила леди Лисандру. Прогнав служанок, она прошла в свою спальню, где легла на кровать, уперев взгляд в полог из серебристой кисеи у нее над головой. Она размышляла о бароне Боврике, и углы ее рта недовольно кривились.

Она глубоко вздохнула.

Без сомнения, барон был душка: остроумен, красив — ну разве что профиль чуть подкачал. Но можно ли ему доверять? Она решила, что нельзя. Леди Лисандра не жалела о том, что пригласила его, — он был полезен во многих отношениях, а его фокусы с искусственными глазами и кричащие костюмы забавляли ее. Но потенциальная польза барона была практически исчерпана, и, несмотря на его преданность леди Лисандре, стремление угождать и усердие, он стал чрезвычайно раздражать ее. Он неизменно был рядом, во всем и всегда соглашался с ней, то и дело поглаживая рукой ковры и бархатные портьеры и распространяя вокруг себя это жуткое лимонное амбре. Она устала от всего этого. И этот взгляд в его единственном нормальном глазу, когда она отказывала ему в чем-нибудь, — как у побитого щенка… Уф! Этого она просто не выносила. Ее даже передернуло при воспоминании. Если бы она проявляла подобную слабость, то никогда не достигла бы своего нынешнего положения. И ко всему прочему, он обкрадывал ее! Неужели он всерьез полагал, что она не заметит? Герульф очень аккуратно вел реестр всех украденных бароном вещей.

Итак, решено: Боврику придется убраться на все четыре стороны. А за свое вероломство он заплатит. Но всему свое время, сначала должен пройти праздник. Его ничто не должно испортить. И при подготовке барон еще пригодится. Он очень хорошо угадывает ее… вкусы. Мысль о празднике вызвала у леди Лисандры улыбку. Она впервые будет выступать на нем в качестве хозяйки, и необходимо сделать все возможное, чтобы это событие запомнилось надолго. Надо признать, что предложение Боврика воспроизвести пир Трималхиона было гениальным. Но гвоздь программы, бабочки, — это целиком ее идея. Это будет настоящий сюрприз для всех!

Она машинально протянула руку за последним номером «Северного вестника», который доставили этим утром. В глаза ей бросился заголовок: «Урбс-Умида восторженно встречает прекрасного наследника трона одной из восточных стран». Вот это интересно! Надо будет обязательно побывать в городе в ближайшее время и посмотреть, из-за чего такой ажиотаж.

В этот момент звон колокольчика известил ее о том, что в соседнюю комнату явился Герульф с ее обедом.

— И все-таки есть человек, которому я действительно могу доверять во всем, — произнесла она вслух и тут же поправилась: — Почти во всем. — Ибо леди Мандибл судила других так же жестко и трезво, как и саму себя, а уж себе-то она доверяла меньше, чем кому бы то ни было.