Цвета лжи - Джорджет Хейер Страница 27

Прошло немало времени, прежде чем Кит смог оторвать свою мать от многочисленных старших слуг, которые либо спрашивали, либо получали инструкции от нее; наконец, он ухитрился увести ее в библиотеку. Закрыв дверь перед крутящейся поблизости мисс Римптон, он сказал с нервным смешком:

– Ради Бога, мама, скажи мне самое худшее! Я не могу вынести неизвестности ни одной минуты! Что за ужасная причина привела тебя сюда на пять дней раньше намеченного срока? Зачем все эти слуги? Зачем так много багажа?

– О мой мальчик, дай мне только освободиться от этой шляпки, прежде чем забрасывать меня вопросами! – взмолилась она, развязывая тесемки. – У меня от нее заболела голова, что очень досадно, так как она совершенно новая и очень дорогая! На самом деле, если бы она не была мне так к лицу, я бы не стала ее покупать. Кроме того, если ты была должна модистке громадную сумму денег, лучшее, что можно сделать, это заказать ей еще несколько шляпок. Я купила также самую прелестную кружевную шляпку, какую только можно вообразить! Ты увидишь ее сегодня вечером и скажешь мне честно, если тебе покажется, что она мне не идет. – Она сняла шляпку с головы и критически ее осмотрела. – Эта идет мне тоже, по-моему, – сказала она. – Это очень модная шляпка, Кит! Как раз то, что ты или Ивлин назвали бы в высшей степени замечательным! Но от нее у меня разболелась голова. – Она вздохнула и добавила печально:

– Мои неприятности не кончаются: не одно, так другое! И все сразу, что меня совершенно сломило.

Подчиняясь необходимости, Кит ответил сочувственно:

– Я знаю, мамочка! Они приходят целой чередой, не так ли?

– Это звучит как цитата, – сказала ее светлость недоверчиво. – Я только сразу предупреждаю тебя. Кит, что, если ты намереваешься после всего, что я перенесла, читать мне стихи, чем я, вообще говоря, не увлекалась даже в лучшие времена, со мной случится припадок – каковы бы они ни были! Не странно ли это? – спросила она, уцепившись за эту любопытную мысль. – Очень часто говорят, что с кем-то случился припадок, но видел ли ты когда-нибудь человека, с которым бы это произошло?

– Слава Богу, нет!

– И я тоже не видела, хотя, я думаю, с некоторыми детьми это случается! С моими детьми никогда ничего подобного не было. По крайней мере, насколько я знаю. Надо бы спросить Пиннер.

– Да, мама, – согласился он, взяв шляпку из ее рук и положив ее осторожно на стол. – Однако ты совершенно уверена в том, что в твоей головной боли виновна эта прекрасная шляпка? Не может ли это быть результатом путешествия? На самом деле, тебе же никогда не нравилось ездить в закрытой почтовой карете, не так ли?

– Конечно, нет! – воскликнула она, пораженная этой идеей. – Наверное, ты прав. Она ведь прекрасна, правда?

– Совершенно очаровательная! – заверил он ее. – Ты приобрела ее, чтобы вознаградить себя за те неприятности, которые на тебя свалились? Какая же из них привела тебя сюда в такой спешке?

– Кит! – произнесла ее светлость. – Эта ужасная старуха собирается посетить нас на следующей неделе и привезти с собой Кресси!

Она ждала, когда он заговорит, однако, поскольку он был, по-видимому, ошарашен и стоял, вытаращив на нее глаза, она опустилась на стул и продолжала:

– Я так и знала: что-нибудь случится, когда мне пришлось посетить ее! Да, я знала, ничего хорошего из этого выйти не может, но настолько тяжелого удара я не предвидела. Если бы я могла хоть в малейшей степени подозревать это, я бы сказала, что собираюсь задержаться в Бейверстоке – и, более того, я бы действительно задержалась, несмотря на все отвращение, которое я питаю к твоей тете! Но я уже проболталась, что еду сюда, – это была неосторожность с моей стороны. После этого я уже не могла сказать, что не еду! Ты должен понять, что это было невозможно!

– Мама! – прервал ее Кит, снова обретя дар речи. – Ты думаешь, что леди Стейвли собирается навестить нас по дороге в Уортинг?

– Нет, нет, что случилось бы, если бы они заглянули на денек? Она и Кресси приезжают сюда на неделю или две!

– Неделю или две? Но это невозможно! Этого нельзя допустить! Боже мой, как ты могла согласиться на это? Ты, разумеется, не приглашала их?

– Конечно, нет! – сказала она. – Леди Стейвли сама напросилась.

– Но, мама, как могла она это сделать?

– Боже мой, Кит, я думаю, что пяти минут в ее компании достаточно, чтобы понять, чего она не могла бы сделать. Она попросту заманила меня в ловушку. Она самая отвратительная старая ведьма на свете и всегда брала верх надо мной, с тех пор как я была ребенком, и я всегда боялась ее! Ох, до чего она противна! Ты веришь? – она, увидев меня, заявила, что начала красить волосы! Я никогда не была так потрясена, поскольку это была совершенная чепуха! Нельзя сказать, что я крашу волосы, если я просто восстанавливаю их цвет, когда они немного выгорают! Я, конечно, отрицала это, но она противно рассмеялась, и я почувствовала, что сейчас упаду в обморок, можешь себе представить!

– Нет, не могу! – сказал выведенный из себя Кит с необычной грубостью. – Почему ты должна принимать близко к сердцу все, что говорит леди Стейвли? Это же совершенно абсурдно!

Прекрасные глаза его матери вспыхнули.

– В самом деле? – сказала она резко. – Я удивляюсь, как у тебя хватает наглости так говорить, в то время как ты прекрасно помнишь, что твоей двоюродной бабушке Огасте требовалось не больше двух минут, чтобы привести тебя и Ивлина в состояние умопомрачения!

Припомнив свою грозную (и, к счастью, умершую) родственницу, мистер Фэнкот любезно отрекся от собственной резкости.

– Меньше! – признался он. – Прошу прощения, мамуля! Что случилось затем?

Наградив его всепрощающей обворожительной улыбкой, леди Денвилл заговорила:

– Ну, затем, заставив меня почувствовать себя робкой девчонкой, – уверяю тебя, Кит, я никогда не была такой, – она внезапно стала очень вежливой и говорила мне о тебе с поразительной добротой! Это свидетельствует только о ее коварстве! Поскольку, даже если она заставила меня чувствовать себя малолетней дурочкой, она прекрасно понимала, что, произнеси она хоть одно дурное слово о ком-то из моих сыновей, я – я убью ее и у меня не дрогнет рука!

Широко ухмыляясь, мистер Фэнкот вставил:

– Браво!

Леди Денвилл приняла это одобрение с подобающей скромностью.

– Ну, мой милый, конечно, я бы разъярилась, потому что больше всего меня бесит несправедливость. Я могу быть легкомысленной простофилей, но я не настолько глупа, чтобы не понимать, что ни у кого не было таких двух сыновей, как мои! Однако леди Стейвли ничего не сказала о тебе обидного. Она заявила, что хотя вполне сознает, что Ивлин – прекрасная партия, она пришла к выводу, что брак между людьми, которые не.., не очень знакомы друг с другом, может оказаться несчастливым. Она выразила убеждение – ничуть не оскорбительно, но с истинной добротой – что я того же мнения. Что я могла возразить. Кит? Затем она призналась мне, что ей очень хотелось пригласить Кресси пожить с ней, когда Стейвли женился на Албинии Гиллифут (ох. Кит, она не любит Албинию даже сильнее, чем я! Мы замечательно отвели душу, поговорив о ней), но она не сделал этого, потому что считает себя слишком старой, чтобы вывозить ее в гости, а что станет с Кресси, когда она умрет? Она сказала, что тогда ей придется жить с Кларой Стейвли, и она превратится в старую деву. Вот почему она желает, чтобы Кресси вышла замуж. Затем она сказала, что, по ее мнению, несмотря на все мои недостатки, я поистине предана моим детям, и поэтому не хуже нее понимаю, что, перед тем как принять окончательное решение, Ивлин и Кресси должны лучше узнать друг друга. Ну, мой мальчик, мне не оставалось ничего иного, как согласиться с ней! Особенно когда она заявила, что мне следует больше других стремиться сделать моего сына счастливым, – ведь я на себе испытала тяготы несчастного замужества. Я должна признаться. Кит, это меня очень тронуло!