Любовная ловушка - Хизер Гротхаус Страница 27

Ивлин проснулась от необычно яркого света. Теплые мягкие лучи проникали в темную нишу сквозь рваную занавеску, сопровождаемые восхитительным ароматом еды, от которой у нее сводило желудок. Какое-то время она тихо лежала в кровати и пыталась понять, снится ей все это или нет. В хижине еще никогда не было так тепло, хотя на ней и была только одна накидка Минервы, которая, к ее удивлению, оказалась очень приятной для тела.

А потом она услышала голос Маккерика. Он что-то напевал себе под нос. Ивлин попыталась уловить смысл песни, он пел очень тихо по-гэльски. От его приятного мужественного голоса забегали мурашки по коже. Она спросит его, о чем эта песня, когда перестанет на него злиться.

Ивлин села и стала искать свою одежду, которую она расстелила на кровати, чтобы поскорей высохла. Но ни платья, ни нижней сорочки она не нашла.

Ивлин нахмурилась. Значит, пока она спала, Маккерик пробрался в нишу и унес ее одежду. Она посмотрела на себя. Накидка Минервы полностью скрывала ее наготу, и это успокоило девушку. Ивлин спрыгнула с кровати, придерживая одной рукой накидку, чтобы та не распахнулась, пока она будет искать свои вещи. Второй рукой она чуть сдвинула занавеску и выглянула, чтобы узнать, чем сейчас занимается Маккерик.

Увидев, что творится в хижине, она ахнула и теперь уже совсем отдернула занавеску. Она едва узнала помещение. Похоже, Маккерик принес с собой не только еду, потому что вся хижина теперь освещалась не одной, а двумя масляными лампами, щедро дарящими свет каждому углу хижины. А еще был свет от очага, и какой! Помимо дымящегося торфа, с треском горели и настоящие дрова. Языки пламени весело плясали и согревали хижину. Внутри очага, на плоском камне, стояли котелок с горшком. Сквозь щели самодельных крышек со свистом вырывался ароматный пар. Рядом с очагом Ивлин заметила еще одну широкую деревянную посудину, заполненную водой, в которой плавал кусок ткани. Осколки бутыли были убраны, мощеный пол под посудиной и табуретом был начисто вымыт.

Ивлин глянула в сторону полки. Там она обнаружила свою одежду, а также длинную рубаху Маккерика и его плед, с которых капала вода. Одежда свисала с полки, придавленная разными вещами, стоявшими на ней.

– Проснулась, – донесся до нее из противоположного угла голос шотландца.

Она вздрогнула. Маккерик вышел из тени, держа в руках ведро. Ивлин понимала, что слишком откровенно разглядывает его, но ничего не могла с собой поделать.

Маккерик выглядел… потрясающе. Таким Ивлин его еще не видела. На нем была длинная бежевая рубаха до лодыжек, но без рукавов и с глубоким V-образным вырезом, которая открывала не только его мускулистые руки, но и шею с кожаным украшением и верх груди с завитками золотистых волос. Низко на талии рубаха была перехвачена ремнем, к которому на этот раз не были прикреплены ножны. Верх сапог почти касался рубахи, но Ивлин обратила внимание на рельефные икры, покрытые таким же золотистым пушком, какой она заметила и на его груди.

Ивлин скользнула взглядом по лицу Маккерика. Вокруг его улыбающегося рта больше не было щетины. Вьющиеся волосы были перекинуты на одну сторону через плечо. Они были еще слегка влажными, от них оставалась мокрая дорожка на рубахе. Две тонкие косички – знак воина в Шотландии – украшали его голову с обеих сторон. Маккерик казался… таким чистым. А еще сильным, мускулистым и очень соблазнительным. Ивлин очень удивила ее реакция на этого нового Маккерика.

– Ты хорошо спала? – спросил он. Звук его голоса, а также шаги Элинор вывели ее из состояния задумчивости.

Волчица подошла к кровати, следом за ней туда же притрусила и Бонни. Ивлин протянула руку, чтобы погладить их, и заметила, что шерсть животных стала необыкновенно гладкой. Потом она увидела, что на их шеях повязаны бантики. Ивлин не могла сдержать улыбки.

Она посмотрела на Маккерика. Тот подошел к огню, и Ивлин поняла, что она не в состоянии молчать.

– Маккерик, что все это значит? – Она окинула взглядом хижину.

– Я бы приодел и маленького Усатика, но он не хотел сидеть смирно, и я не смог завязать бантик.

Ивлин рассмеялась и продолжила:

– А огонь, одежда… новая рубаха. Что все это значит? – повторила Ивлин, чувствуя, что очень глупо задавать подобные вопросы.

– У нас праздник, – сказал Маккерик, нагибаясь и ставя пустое ведро у табурета. Потом он посмотрел на нее и широко улыбнулся. От его белозубой улыбки на свежевыбритом лице сердце Ивлин ухнуло куда-то вниз. Он был слишком красив.

Маккерик подошел к полке, снял кружку и повернулся к ней.

– Иди сюда, будем пировать. – Шотландец жестом указал на табурет. Ивлин не смогла противиться. Казалось, перед ней был сам змей-искуситель.

Она встала, но застыла возле ниши.

– А что мы празднуем? – спросила девушка.

– Во-первых, удачную охоту. – Маккерик подошел к огню и вытащил пробку из бутыли, снял крышку с котла и плеснул туда чуть-чуть ее содержимого, а потом сам приложился к ней. – Иди ко мне, – удовлетворенно переведя дух, сказал Маккерик. – Я тебя не трону.

Ивлин не очень-то ему поверила. Более того, она и себе-то не очень доверяла. В глубине души ей хотелось, чтобы шотландец попробовал это сделать.

Но она все-таки подошла к огню. Ей очень хотелось узнать, что затеял Маккерик.

– Ты сказал «во-первых». Что же еще мы будем праздновать? – спросила Ивлин.

Маккерик направился к ней, но не стал подходить вплотную, а остановился на расстоянии вытянутой руки. Вид его полуобнаженного тела пробуждал в ней странные чувства. Ей нужно потребовать, чтобы впредь он надевал больше одежды.