Будь со мной нежным - Кира Фарди Страница 27

Сосед отталкивает меня и, прикрыв лицо полотенцем, несется в кухню. Он открывает настежь окна, фонариком освещает помещение. Я нашариваю рукой выключатель.

Огня больше нет, да и больших повреждений не видно, лишь сгоревшие салфетки, обуглившееся пятно на стене, оно и давало эту невозможную вонь, да мокрое тлеющее полотенце.

— Как оно могла загореться? — я растерянно оглядываюсь.

— Может, проводка коротнула?

— Думаете?

Я с сомнением качаю головой. Квартира Макара в современном доме, оснащенном по последнему слову техники. Здесь априори не может быть плохой электрики. Переводу взгляд на стол и замираю: расплавившийся подсвечник торчит кривыми деталями в разные стороны. С разу вспоминаю ароматическую свечку, которую зажег мажор для создания романтической атмосферы.

— А хозяин где? — сосед оглядывается.

— Ох! Макар!

Срываюсь с места и несусь в комнату. Мажор по-прежнему лежит на диване. Я трясу его за плечи, пытаюсь поднять, но его голова откидывается, словно он уже умер.

— Что с ним?

— Я не знаю, — чуть не плачу, гладу голову на грудь, прислушиваюсь. — Вызовите скорую! Он дышит!

Пожарные машины и скорая помощь приехали одновременно. Мы умудрились переполошить весь дом. Люди, выскочившие в одном нижнем белье на улицу, постепенно возвращались в квартиры.

— Оштрафуйте эту парочку! — ругается, кривя яркий рот. элегантная дама в кимоно. — Такое безобразие устроили!

Но мне сейчас не до капризов красотки: я не понимаю, что случилось с Макаром, почему он без сознания. Сэми скачет рядом, ластится, дергает меня за джинсы, словно хочет что-то сказать, но не может.

— Посиди, дружок, немного один, — запираю корги в ванной и выхожу из квартиры.

Я забираюсь в скорую и еду вместе с мажором в больницу. Доктор постоянно проверяет его пульс и сердцебиение, измеряет давление. Лицо Макара не разглядеть: на нем надета кислородная маска.

— Что с ним? Может, он надышался углекислого газа? — спрашиваю я медика, но тот лишь пожимает плечами.

— На первый взгляд все нормально.

— А на второй?

— На второй узнаете, когда в стационаре его обследуют.

Я провожу в больнице всю ночь. Макара увозят, делают процедуры, пытаются узнать причину такого глубокого обморока. Мне остается только ждать и молиться, хотя я это делать совершенно не умею. Впервые за последние дни я жалею, что ангела нет рядом. Он со своей невозмутимостью мог бы объяснить все, что с нами происходит.

Под утро забываюсь тяжелым сном на кушетке для посетителей.

— Девушка, проснитесь! — чувствую, как меня кто-то трясет за плечи, но нет сил открыть глаза.

— Я сейчас, сейчас…

— Девушка, можете забирать своего парня домой, он уже в норме.

— А что с ним было?

— Приступ панической атаки. Почувствовал дым и отключился.

— Чего? — от растерянности челюсть отвисает ниже подбородка. — Какой атаки?

— Это вы у него спросите. Психологическая травма детства.

Слова дежурного врача мгновенно прогоняют остатки сна и усталости.

Вот это номер! Если бы Сэми меня не разбудил! Страшно подумать, что тогда случилось бы. Макар спал в комнате на диване. Находясь в беспамятстве, он не смог бы погасить пожар, и спасти меня. Сгорели бы заживо.

От представленной картины мороз бежит по спине, я передёргиваюсь и обнимаю себя за плечи. Все еще потрясенная пожаром и новостями, иду к Макару. Он сидит на кушетке и виновато смотрит на меня.

— Прости. Я не знал, что так получится.

— Ладно, потом поговорим. Я вызвала такси, поехали домой.

— Не могу туда, — тихо говорит Макар. — Поехали в отель, а?

Он по-щенячьи смотрит на меня преданными глазами, и я сдаюсь.

— Хорошо. Отель, так отель. Но надо забрать Сэми, он нас сегодня спас.

— Я уже больше жизни люблю этого замечательного песика, — искренне шепчет Макар и неожиданно кладет голову на мое плечо: — Можно я так полежу?

Замираю в растерянности. Каждый час приносит сюрпризы. Первое желание — сбросить его голову и отодвинуться. Но ловлю в зеркале взгляд таксиста и сижу, не шевелясь. Сердце сжимается, в груди растет комок. Он давит изнутри, просится наружу криком, а я сдерживаю его, сцепив зубы. Мне вдруг становится жалко мажора и жалко себя. Я отворачиваюсь к окну и уже не сдерживаю слезы.

Сколько еще будут продолжаться такие сюрпризы? Когда уже окончательно вернемся в свои тела? Может быть, Пайель прав? Только рядом друг с другом мы будем оставаться собой.

Но думать об этом сейчас совсем не хочется…