Амелия. Повёрнутое время - Фэн Тезий Страница 27

Эти добрые слова оказали на Амелию гораздо большее влияние, чем все старания доктора Томаса. Казалось невероятным, что сама графиня не только смогла присутствовать на похоронах, но и нашла такие нужные слова, чтобы поддержать почти незнакомую девушку в её горе, и уж совсем непостижимым был её порыв отправиться в поездку за помощью.

После этой встречи Амелия словно прозрела. Она всё ещё не могла смириться с бедой, но ей стало легче от мысли, что отец не пропал насовсем, а просто теперь находится в раю рядом с мамой. Он всё так же может незримо присутствовать в её жизни.

И если девушка смогла найти в себе силы побороть депрессию, то тётя Шарлотта, наоборот, сильно сдала. Она словно сдерживала боль до похорон, нагрузив себя заботами, но после церемонии так распереживалась, что у неё разболелось сердце. Два дня доктор Томас занимался лечением Шарлотты, но ей становилось всё хуже. Она всё время вспоминала брата. Каждая вещь в доме наводила её на мысли о нём и вызывала страдания. В конце концов, доктор настоял на том, чтобы Шарлотту доставили в его больницу.

Теперь Амелия осталась совсем без родных людей. Слуги, как могли, поддерживали девушку, а Люси теперь находилась при ней почти постоянно, боясь оставить хозяйку наедине. И было от чего беспокоиться. Амелия задалась мыслью исправить прошлое и спасти отца с помощью своего дара.

Она закрылась в своей комнате и пыталась снова и снова переместить своё сознание на несколько дней назад, но ничего не получалось. Амелия уже знала, что для перемещения ей нужна энергия эмоций. Требовалось либо разозлиться, либо испугаться, либо испытать какой-то душевный подъём, но после смерти отца она ощущала только внутреннюю опустошённость. Незримая для других тень-клякса преследовала девушку всюду и словно высасывала из неё энергию. Все попытки Амелии заканчивались только слезами, но она с тупым упорством продолжала мучить свою душу, пытаясь отправить её в поток времени. Эти нескончаемые эксперименты неминуемо привели бы девушку к нервному срыву, если бы однажды не появился мистер Глор.

Амелия услышала, что дворецкий ругается с кем-то на первом этаже и решила выяснить причину скандала. Спустившись по лестнице, она увидела у входной двери бывшего учителя музыки. Он, как всегда, был элегантен и сдержан, и пытался что-то объяснить дворецкому, но тот и слушать его не желал.

– Вам лучше удалиться! Мисс Ричардс никого не принимает! Она в трауре. Вы и так принесли этому дому достаточно неприятностей! Из-за вас хозяин получил нервное расстройство, и это привело к несчастному случаю.

– Роджер! – крикнула Амелия, привлекая к себе внимание. – Спасибо вам за заботу, но я и сама вполне могу разобраться с мистером Глором.

Дворецкий недовольно поджал губы, демонстрируя своё несогласие, но всё же поклонился хозяйке и с достоинством удалился.

– Видимо, я не должен был приходить. Простите меня великодушно, мисс Ричардс, – Энтони был расстроен и подавлен. Его лицо имело нездоровую бледность, глаза, как у побитой собаки, выражали отчаяние и боль. – Ваш батюшка велел прибыть мне в понедельник за расчётом. Я приходил и узнал, что с ним произошло несчастье. В дом меня не пустили. Я теперь остался совсем без средств к существованию. Сегодня хозяин квартиры, которую я снимаю, грозился выселить меня, если не принесу плату за жильё до полудня, и я решился прийти и просить…, впрочем, вам сейчас не до меня. Простите, что потревожил. Я лучше удалюсь.

Он развернулся и открыл дверь, чтобы уйти. Порыв ледяного ветра, ворвавшегося в дом, распахнул полы его тонкого не по погоде плаща, заставив мужчину сжаться от холода.

– Подождите, Энтони! – не выдержала Амелия. – Я отдам вам деньги. Сколько мы должны вам за занятия?

Мистер Глор нерешительно остановился и обернулся. В его влажных глазах появился отблеск надежды.

– Если изволите… оплата за пять месяцев. Ваш батюшка в приходно-расходной книге записывал… Вы можете там посмотреть.

– Я посмотрю, – кивнула Амелия. – Пока присядьте. Я распоряжусь, чтобы вам принесли горячего чая, а то вы совсем замёрзли.

Деньги для мистера Глора нашлись в конверте на рабочем столе отца. Видимо, он успел отложить их перед своей смертью. Амелия вернулась в гостиную и передала конверт бывшему учителю. Он стал благодарить, затем снова собрался уходить, но Амелия уговорила его остаться ещё ненадолго, пока он не согреется. Ей было жаль отпускать Энтони, чувствовалось, что он тоже несчастен и одинок.

Ещё не так давно они могли дружески беседовать, и девушке этого общения очень не хватало. Он, как никто другой, умел поддержать и успокоить. Амелия и не заметила, как снова начала рассказывать Энтони о своих бедах и переживаниях.

– Вам надо отвлечься от плохих мыслей, занять себя чем-то полезным. Помощь приюту – очень благородное дело. Бедным сиротам необходима ваша поддержка. И вам это, непременно, поможет справиться с тревогой. Если позволите, я тоже хотел бы внести свой посильный вклад. Я мог бы заниматься с детьми музыкой или помочь с разгрузкой вещей и продуктов, если понадобится.

Амелию это очень вдохновило. Они ещё долго разговаривали с Энтони и решили на следующий день вместе поехать в приют. И опять чужая нужда помогла девушке отвлечься от своих несчастий. Мистер Глор провёл с сиротами несколько занятий музыкой и очаровал всех детей и работниц приюта.

Теперь он стал часто появляться в доме Амелии. Они сдружились ещё сильнее. У них появилось новое общее дело, которое сближало. Правда, слуги относились к музыканту более чем прохладно, а Люси даже боялась показаться ему на глаза, но мистера Глора это, похоже, совсем не волновало.

Однажды горничная призналась, что в тот день, когда погиб мистер Ричардс, она заметила на ступеньках мокрые следы от мужских ботинок. А ещё ей показалось, что хозяин тогда кричал, не подзывая дворецкого, а, наоборот, прогоняя кого-то. Люсинда хотела тогда рассказать о своих наблюдениях инспектору полиции, но от переживаний у неё, как всегда, случился спазм в горле, и она не могла говорить.

Предположения служанки заставили Амелию снова задуматься о странной смерти отца, но она так и не смогла прийти к какому-то определённому выводу. Всякий раз, когда мисс Ричардс начинала размышлять об этом, перед глазами появлялся тёмный туман. Он словно дурманил её, путал мысли, прогонял их, и Амелия потом долго не могла вспомнить, о чём думала. Подозрения Люсинды начинали казаться слишком зыбкими и глупыми.

Через две недели после того, как тётю Шарлотту увезли в клинику, доктор Томас прислал записку. В ней он сообщал, что тётушке стало гораздо лучше, и её можно теперь забрать из больницы. Амелия тут же собралась и поехала в клинику, но прибыв на место, девушка застала рядом с тётей молодую леди. Незнакомка вела себя уверенно и смело, отдавала распоряжения персоналу клиники и по-родственному обращалась к Шарлотте. Амелии понадобилось минуты две, чтобы сообразить, что неизвестная красавица – это, вернувшаяся из Америки дочь её тёти. Девушки виделись лишь в детстве, когда ещё была жива мать Амелии. Теперь же Мэри было не узнать. Из пухлой капризной девочки она превратилась в стройную сдержанную даму.