Тридцать дней до развода - Ашира Хаан Страница 27

Не так, конечно, я себе представлял знакомство мамы с Дашей.

Не на глазах у брата, который смотрел на нее так, что только слюни не капали.

Не перед словами: «Богдан, ты что — бросаешь Аллу?! Не так я тебя воспитывала!»

Мама с папой женаты уже сорок лет, и, по их словам, ни разу в жизни не помышляли о разводе. «Убить — да, развестись — нет!»

Врут, конечно. Хотя… кто их знает? В те времена женились и правда навсегда. Да и я женился навсегда. Кто знает, были ли у моих родителей такие вот удары молнии, когда понимаешь, что этот человек — для тебя, и все тут.

Надеюсь, нет, потому что страшно представить, как потом жить с кем-то другим. Каждый день, каждый…

Мамины слезы перешли в упреки, упреки в обвинения, обвинения — в скандал, а к скандалу уже подключился Витька.

С Витькой мы просто тупо орали друг на друга.

Он орал: «Да я бы тебя вообще пришиб, если б убить не боялся!»

Я орал: «Вот и забирай себе мою жену, она тебе была так нужна!»

Мама пряталась на кухне, где они с Дашей в четыре руки на нервах зачем-то принялись раскатывать тесто и лепить пельмени.

После того как Витька шарахнул дверью, вступил отец.

Про то, что лупить меня, конечно, поздно, но если он узнает, что обидел жену, то пристрелит, отведет в лес и привяжет волкам на радость — и что он там еще обещал с самого моего детства. Что характерно, лупить меня было поздно уже лет с пяти, сколько я помню эти нотации, а ружья у нас отродясь не было. Волки меня все же несколько смущали, поэтому, наверное, я и держался в рамках.

Но тут взбесился страшно. Жена моя, чтоб он знал, прямым текстом угрожала, что если узнает, к кому я ухожу, ничего хорошего ее не ждет. Кислоту, говорит, достать легко. И ночью на улице может кто угодно встретиться одинокой женщине.

На беду мою, я слишком равнодушно поначалу отнесся к этим угрозам в адрес Светы — так Алла осознала, что выбрала неверную мишень. Пожалуй, совсем немного времени отделяло ее от понимания, кто же причина нашего развода.

В конце концов, мы все же заключили сделку. Не такую, как ей хотелось бы. Ей хотелось бы, чтобы я упал на колени и умолял простить меня. Но, кажется, Алла испугалась всерьез, когда поняла, что я не шучу. Обещала мне все на свете, лишь бы я не бросал. Это было больно и немного странно. Как будто стоило проделать этот фокус на несколько лет раньше — и у меня была бы нормальная жена.

Но я мог пообещать ей только одно: до момента, когда мы перестанем быть мужем и женой, мы будем вести себя так, будто ничего не случилось. Конечно, я буду спать в кабинете. Конечно, весь город уже в курсе развода. Но если ей проще доиграть свою роль эти три недели, притворяясь, что это временная, хоть и серьезная размолвка, — мне несложно.

В ответ она поклялась не чинить никаких препятствий, вести себя адекватно и, если в день развода я сам не передумаю, согласиться с моим решением.

Возможно, ее смягчило обязательство оставить ей квартиру и все накопления. Пусть покупает себе любую машину, какую захочет. И хоть весь ювелирный скупит.

А может, она всерьез верила, что сумеет меня переубедить.

— Бодь. — Отец выдохся и тяжело упал на стул, по привычке держась за грудь. — Ну можешь ты хоть мне сказать, что у вас случилось? Может, помочь чем надо? А? Если Алка забеременеть не может и поэтому ты решил рубануть сплеча, так я позвоню, у меня в районном центре есть одноклассница, она…

— Все она может… — процедил я сквозь зубы. — Только не хочет.

И вышел на улицу глотнуть свежего воздуха. Может, это и выход? Отсутствие детей как причину для развода все поймут. А что я с Аллой их и не хотел, боясь представить, какая из нее получится мать, так это лишь мой секрет.

Интересно, а Даша…

Я не успел представить Дашу не просто в моих руках, теплую и нежную, а еще и беременную моим ребенком — только сердце стукнуло невпопад.

Грезы мои прервал братец.

— Бодь. Поговорим?

Он уже давно торчал на улице, как всегда смывшись, когда разговор стал серьезным.

Поговорим.