Причина смерти - Элен Лин Страница 27

Но я совсем не узнаю себя, стоя сегодня на кассе. Ритмично выстукиваю ногой под новогодний шлягер, доносящийся из динамиков торгового центра, улыбаюсь своим мыслям и измученным сотрудникам. Не удерживаюсь от покупки ароматных мандаринов и сладких булочек с корицей. Дожидаюсь своей очереди, чтобы празднично упаковать подарок для Софьи и, щёткой убрав снег с машины, выезжаю домой. С улыбкой вспоминаю её восторг три дня назад, когда я приволок домой пушистую ёлку, которую мы вместе наряжали. Даже вспомнили детские уроки труда, вырезая снежинки.

За эти четыре с небольшим месяца я привык жить. Не заставляю себя, не страдаю. Встаю утром, не задавать вопросом «зачем». Очень жду вечеров, когда Софья выбирается из комнаты, и мы можем пообщаться или сходить куда-то перекусить.

-Софья. – Зову её, зайдя домой.

В ответ тишина. Отряхиваю снег с куртки и обуви, быстро прячу подарок в диван на кухне, служащий до сих пор моим спальным местом. Смотрю на настенные часы и хмурюсь. Она уже должна была быть дома. Сегодня Новый Год, а попросили заказчики приехать, но обещала, что буквально ненадолго. Может, застряла в пробке или из-за высокого спроса не может вызвать такси? Набираю её, но не отвечает. Видимо, уже на пути домой и не слышит. Стараюсь думать о хорошем, ставлю чайник греться и включаю компьютер. Строительство банка начнётся только весной, но я уже по уши в делах. Очень требовательные заказчики.

Чайник издает щелчок, и я поднимаюсь заварить чай. С кружкой в руках подхожу к окну и смотрю на улицу. Время уже девять вечера. По улице снуют семьи, люди поют песни, поздравляют друг друга, зажигают бенгальские огни. Снова набираю Софью, но опять безрезультатно. Только убираю телефон на подоконник, как из заехавшей во двор чёрной «Ауди», выходит она. С большим букетом красных роз. Машет водителю и идет к подъезду. Застываю у окна, в полном раздрае. Через минуту звякают ключи, раздается щелчок замка и топот ног.

-Я пришла! – Раздается звонкий голос.

Ну пришла и пришла, че орать? Играю в молчанку, как маленький обиженный ребёнок.

-Саша! – Зовет из коридора.

Отпиваю глоток чая и оборачиваюсь, услышав её шаги и шелест фольги за спиной.

-Чего не отзываешься? Оглох? – Улыбается, щеки розовые, волосы немного мокрые у корней от снега.

-На кухне горит свет, машина во дворе, моя одежда и обувь в коридоре - естественно я дома. А вот где была ты – это вопрос. – Слежу за тем, как она достает кухонные ножницы и обрезает стебли у роз. – И откуда веник?

-Это не веник. – Качает головой с улыбкой. – Очень красивый букет. Сын Наумовых подарил. И подвез меня. По дороге кофе попили. – Даже в глаза мне не смотрит, увлеклась своим гербарием.

-Мм, богатенький сыночек. Не знал, что тебе такие нравятся. Не боишься, что попользуется и бросит? – Хожу у неё за спиной, ревностно сверля взглядом.

-Нормальный, приятный парень. И я какое-нибудь справлюсь с тем, чтобы защитить свою честь. Ты и сам не самый бедный парень. – Пожимает плечами, не оборачиваясь на меня.

-Не путай, Соф. Он родился с серебряной ложкой во всех отверстиях, с мыслью, что все вокруг ему должны, что люди – это вещи, на которые у него есть деньги. – Завожусь, с грохотом опустив чашку на стол.

-Да чего ты завёлся? Это просто цветы, а подвезти вызвался из вежливости, они же меня дернули в праздничный день. – Выбрасывает в ведро отрезанные кончики.

Не выдерживаю и дергаю её за локоть, заставляя обернуться и посмотреть на меня.

-Не будь дурой, Софья. Ты не понимаешь, чего он хочет и как быстро исчезнет, получив то, чего хотел? – Сам не понимаю, почему так срываюсь на неё.

-Пусти, больно же! – Выдергивает руку и вжимается спиной в столешницу. – По-твоему я вечно буду жить с тобой? Представь себе, Сашенька, ты не единственный мужчина на свете! – Глаза горят, спину выпрямила, задрав подбородок.

-Этот мажор тебя пережуёт и выплюнет! Сама потом прибежишь ко мне плакаться! – Хватаю со стола злополучный букет и бросаю в окно. Оборачиваюсь к Софье, а её взглядом можно резать и выпускать кишки.

-А ты, значит, единственный в мире порядочный человек? Добра мне желаешь? – Подходит ближе, мне даже страшно от её тона, нервно сглатываю. – Ты просто собака на сене. Я же не нужна тебе, так что не лезь в мою личную жизнь. – Тыкает пальцем мне в грудь. – Не строй из себя спасителя. Просто нравится, что я нуждаюсь в тебе. Но вот какое дело: больше я не беспомощная овечка. Дождусь конца праздников и съеду, больше не придётся со мной носиться.

Она выходит, пока я мысленно давлюсь словами от возмущения и злости. Хлопает дверь спальни. Устало провожу руками по лицу. Да что с тобой, Кузнецов? Что за бросания цветов в окно? Что за истерики? Сажусь на диван, глядя в пол. Да ну его. К курантам выйдет, там и помиримся. Принимаюсь за работу. Через час снова раздается шум двери, оборачиваюсь и еле успеваю поймать одежду, прилетевшую мне точно в лицо.

-Оденься, нам надо ехать. – Указывает Софья и снова выходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍