Смешно до боли - Кара Уилсон Страница 27

— Успокойся. Возможно, здесь кто-то и был. Я знаю, что у тебя очень острая восприимчивость. Но сейчас здесь нет никого. Он исчез. — Она протянула руку — Пойдем, я согрела молоко.

Он не заметил протянутой руки.

— Я давно уже не ребенок и успокаивать меня не надо.

Резкий тон, которым он ей ответил, мог обидеть. Но Молли спокойно посмотрела на него.

— Я добавлю в молоко чуть-чуть рома, — сказала она. — Мне кажется, тебе полезно будет немного выпить.

Хотя Молли не показала вида, но он почувствовал, что все же обидел ее.

— Черт возьми, Молли, — пробормотал он, подойдя к ней. — Я не собирался… — сказал он, переступая через пантеру, растянувшуюся на полу. — Я не собирался расстраивать тебя.

Он крепко взял ее за руку. Молли посмотрела на его руку, на царапины, которые появились на ней, когда он играл с тигрятами, на его обнаженную грудь, на след от пули. Боже мой, он пробыл здесь всего несколько дней, а ей казалось, что они вместе давным-давно. Глубоко вздохнув, она подняла глаза.

— Я знаю. Пойдем на кухню.

Когда он устроился на одном из стульев, она налила молоко в две кружки и добавила туда рому. Размешав напиток, она протянула одну Терри, другую придвинула к себе. Тед проводил взглядом кружку и облизнулся.

— Пей, — сказала она.

Он чокнулся с ней.

— Мне не следует пить на работе. Выпивка не оправдывает промахов. — Он смущенно улыбнулся. — Черт возьми, у меня нет никаких оправданий. — Он сделал глоток. — Как вкусно!

Тед мяукнул.

— Спасибо. — Она отодвинула абажур и села напротив него. Свет теперь струился из коридора и освещал старую плиту. — Так что же случилось ночью?

Он пожал плечами.

— Что-то вдруг разбудило меня. Хотя это похоже на безумие, но на меня подействовала тишина. Ты же знаешь, как резвятся кошки по ночам.

Она согласилась.

— Если они ведут себя слишком тихо, это значит, что кто-то или что-то их беспокоит.

— Что бы там ни было, оно, как видишь, исчезло. — Он сделал второй глоток. — Я проверял ворота. Никто к ним не прикасался. Могу предположить, что какой-нибудь заблудившийся турист решил посмотреть на кошек, а потом направился обратно в горы.

— Уверена, что так оно и есть.

— Уверена? Как хорошо быть в чем-нибудь уверенным. — Он поставит кружку на стол и наклонился к ней. — А вот я, Молли, до сих пор не могу вспомнить. Это действует мне на нервы. Я всячески заставляю работать свою память, но от этого становится все труднее и труднее представить, что же произошло на самом деле. Я устал от неопределенности.

Прядь волос упала ему на лоб. Ей захотелось поправить ее. Однако сидеть на кухне и вести разговор с полуобнаженным мужчиной ей вдруг показалось неловким. Молли взглянула на свой прозрачный халатик и усмехнулась. Она сама полураздета, но Терри, кажется, этого не замечает.

— Тебе совсем не интересно слушать мою болтовню, — пробормотал он, уставившись в стол.

— О чем ты говоришь!

Он взглянул на нее такими глазами, что ей захотелось заплакать. Она прикрыла ладонью его руку.

— Можешь говорить мне все. Твои слова не проникнут за эти стены. Это я обещаю.

Он повернул свою ладонь так, что пальцы их сплелись. Она легонько пожала их, как бы обещая, что не отнимет руки до тех пор, пока он сам не захочет.

— Я до сих пор не могу вспомнить, чем окончилась моя миссия. Сэл сказал, что я не убивал своего приятеля.

— А почему ты сомневаешься в том, что сказал Сэл?

— Ему кажется, что я еще не готов услышать правду. — Терри наклонился к ней. — Боюсь, он не говорит мне всего.

— Перестань сходить с ума, — сказала она. — Выброси все из головы, тебе следует жить настоящим и думать о будущем.

— Это-то мне и не удается.

Он задумчиво смотрел в окно, в темень ночи. Странно, но она почему-то разделяла его боль, словно эта боль была ее собственной. Она смотрела на его четкий профиль, на прямой нос, на волевой подбородок, энергично выдающийся вперед. Тот клубок боли, который давил ей грудь, касался не только его переживаний. У нее имелись и собственные душевные раны.

Молли убеждала себя, что ей уже никогда не придется встретить человека, который сможет понять ее и по-настоящему полюбить. Полюбить навсегда, никогда не расставаясь с ней. Но сейчас, когда рядом находился Терри, деля с ней заботы, которые раньше лежали только на ней одной, у нее затеплилась пусть слабая, но надежда. Хотя разумом она понимала, что для подобной надежды нет серьезных оснований.

Когда тигрята отправятся на новое место, его работа здесь закончится, и он уедет. Специфика его деятельности заставляла Терри избегать семейных уз.

Она слушала его рассказ о Рое, о том, как они впервые познакомились в военной академии. Он упомянул Сэла и те прекрасные времена, когда они практически не разлучались.

ѕ Это было чертовски здорово! — говорил он. — Сэл пошел дальше меня. Собираясь жениться, он попросил меня быть шафером на свадьбе. — Он покачал головой. — Сначала я не мог понять, почему он так торопится жениться. Потом я встретил его с Кейт. — Он потер переносицу. — Любовь к этой женщине стала для него смыслом существования. Я этого не понимал… Потеря жены нанесла ему жесточайший удар, едва не стоив жизни. Так любить… — Он откинулся назад. — Если ты спросишь меня, как я к этому отношусь, скажу, что подобная любовь — сущее безумие.

Но любовь, которую пережил Терри, сделала его сильным, подумала Молли. Она посмотрела на их сплетенные пальцы. И вдруг откровение, как молния, поразило ее.

Она поняла, почему Терри боится заводить семью. Она поняла, что он уверился в справедливости собственного постулата: эмоциональные переживания есть тяжкий груз, который осложняет жизнь мужчины. В какой-то степени ей была близка его точка зрения на любовь и на долг. Уже несколько дней она раздумывала о том, почему он напоминает ей дикую кошку. Он такой же неуправляемый, красивый, с неприступным сердцем. Теперь она поняла причину своей симпатии к нему. У него есть нечто большее, чем простое сходство с кошками. Между ней и Терри существовало некое душевное совпадение.

— Мне нужно вернуться, — сказал он.

— Зачем? — спросила она, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Просто хочу знать, все ли спокойно. — Он внимательно посмотрел на нее. — Знаешь, ты… ты каждый день такая разная.

Она хорошо понимала, что сейчас происходит в его душе. Там царили боль и смятение. Но как его успокоить? Она не могла найти подходящих слов.

Терри допил молоко. И еще раз взглянул на нее. Даже в тусклом свете он увидел, что ее глаза полны сострадания, и вся она — с рассыпавшимися по плечам волосами — была очень красива. И не потому, что ее грудь, просвечивающая сквозь тонкую ткань, выглядела так соблазнительно, что он просто терял голову. Нет, не ее физическая красота привлекала Терри. Он угадал ее благородную, твердую, самоотверженную душу и почувствовал, что нуждается в ней.