Здравствуй, мама! - Амелия Борн Страница 27

Последующие дни закрутили меня, как хоровод, и я лишь изредка возвращалась мыслями к тому, что случилось в той самой проклятой джакузи. Да и, по правде говоря, мне нравилось знать, что Разумовский с этим так или иначе разберется и без моего вмешательства.

Иногда мне совсем не верилось в то, что я действительно выхожу замуж за этого невыносимого мужчину. Да и его слова о том, что он не верит в любовь, способствовали этому на все сто процентов. Но… наш брак был делом решенным, а это означало, что совсем скоро я отправлюсь под венец. А дальше будет видно, может, моей любви хватит на нас двоих.

Эта мысль была настолько внезапной, что я охнула. Вик, как раз отправившийся за моими туфлями, чтобы подать их мне, обернулся:

— Красиво, правда? — хмыкнул он. — А ты была против гипюра!

Я помотала головой. Ну не станешь же говорить, что виной моим эмоциями вовсе не гипюр, а осознание, что я люблю Игоря Разумовского. Не просто влюблена, а именно люблю…

— Нет. Точнее, очень красиво, да.

Я повертелась перед зеркалом. Вдруг стало страшно и как-то горько. Как будто весь этот образ невесты, смотрящей на меня из отражения, принадлежал чьей угодно жизни, но только не моей. Захотелось снять все с себя и поехать туда, где меня уже ждали — в дом Игоря. Там были Адам и Дина. Серафима Александровна, присматривающая за ними, и неугомонный Голд. И там мне так отчаянно хотелось занять свое место.

— Ты чем-то расстроена?

Вик подал мне туфли цвета слоновой кости. Я не спеша надела их и повернулась к другу.

— Не расстроена. Просто… наверно, это нервы.

— Ну, это нормально перед свадьбой. — Виктор взял меня за плечи и решительно развернул к зеркалу вновь. — И смотри, как ты обалденно выглядишь! Да все невесты мира меркнут перед такой очаровашкой!

Вик был прав. Перед тем, как идти замуж, женщины еще и не такое испытывают, вот только от его слов почему-то легче не стало.

— Ладно. Пофотографируй меня. Я обещала показать близнецам наряд, — попросила Виктора, вручая ему смартфон.

— Только улыбаемся… улыбаемся, мой сладкий пирожок, — промурлыкал Вик, и я растянула губы в улыбке.

— Они только и говорили, что о тебе, — сообщила бабушка Игоря, когда мы с ней садились пить чай на кухне.

Когда я добралась до особняка Разумовского, меня стало затапливать облегчением. Страхи отступали, замещаясь тем удивительным чувством, которое я испытывала каждый раз, когда мы собирались вместе.

— И кажется, им сейчас совсем не до меня, — мягко улыбнулась в ответ.

С верхнего этажа раздавался громкий топот, перемежаемый радостным лаем ретривера. За последнее время, мы с Диной и Адамом сблизились еще больше, а когда сын Разумовского все же назвал меня мамой и посмотрел с надеждой, я почувствовала волнение, которого ни разу еще не переживала.

Но в тот же момент у меня появился вопрос: «А будут ли у нас с Игорем общие дети?». По понятным причинам его я озвучивать будущему мужу пока не стала.

— Ты задумчивая, Томочка, — озвучила Серафима Александровна то, что видела, и подвинула ко мне вазочку с печеньем.

— Просто немного волнуюсь, — почти не соврала я в ответ.

— Не переживай. Совсем скоро поженитесь с Игоречком, и наконец-то случится то, чего я так давно ждала. Он возьмет в жены настоящую женщину! А не одну из этих профурсеток, которые его окружают!

Вот да… еще один повод загрузиться. Женщины-модели, готовые повиснуть на Разумовском при любом удобном случае.

Эти мысли окончательно меня расстроили, да так, что следующий глоток чая загорчил на губах.

— Спасибо за компанию, Серафима Александровна, — сказала я, поднимаясь из-за стола.

Бабушка Игоря отреагировала немедленно, протараторив скороговоркой:

— Ты про них не думай! Нет их больше в жизни Игоречка. Он же с тобой совсем другой стал.

Я уже было направилась к выходу из кухни, когда услышала эти слова и обернулась.

— Другой — это какой? — не сразу поняла, что имеет ввиду Серафима Александровна.

— Да другой и все тут! С детьми вон как возится. Домой после работы скорее-скорее спешит. А иной раз смотрю на него, а он улыбается там чему-то своему. В общем — совсем не тот Игорь, которым он был.

Я тоже невольно растянула губы в улыбке. То, что говорила бабушка, слышать было не просто приятно. Эти слова наполнили меня удивительным ощущением, что я зря ищу проблемы там, где их нет.

— Спасибо вам, Серафима Александровна.

Из гостиной как раз раздался громкий лай Голда, и я кивнула на дверь:

— Пойду посмотрю, что там творится. И немного поиграю с детьми.

Я вышла и направилась туда, где что-то шебуршало и поскрипывало. Детей в гостиной не оказалось, но их смех раздавался с лестницы, ведущей на второй этаж. Причина же странных звуков обнаружилась, когда я увидела ретривера, изо всех сил пытающегося стащить с себя крохотное платье и панамку. Щенок безуспешно мотал головой, лаял, сцарапывал одежду, при этом взаправду выглядя весьма потешно.

Подойдя к псу, я помогла ему избавиться от панамки, а затем — от платья, наверняка нацепленного близнецами. И тут же на лестнице послышался топот, а Адам и Дина одновременно завопили с восторгом: