Обещание горца - Ханна Хауэлл Страница 26

– А чей же еще он может быть? – спросил Эрик, затем насторожился и отстранил Бетию, чтобы посмотреть ей в глаза. – Они же не подумали, что это твой ребенок, не так ли? – Эрик выругался в сердцах, когда девушка вспыхнула и кивнула.

– Ну, они же никогда не видели сына Сорчи, нет ничего удивительного, что родители не узнали его. А тот факт, что меня застали с тобой в постели, заставил их усомниться в моей добродетели. Хотя не понимаю, где же я должна была скрываться столько времени, чтобы успеть родить ребенка? И почему я прятала его целый год, а затем вдруг принесла домой? Как бы то ни было, я опозорила себя однажды и, быть может, они были не так уж не правы, подумав, что я могла делать это прежде.

– Чушь, – произнес Эрик охрипшим от сдерживаемой ярости голосом. – По-другому не скажешь.

– Эрик?

– Нет, ни слова больше об этих глупцах. Я чувствую, что если услышу еще хоть одно оскорбление, слетевшее с их уст, и увижу, как ты опять оправдываешь их, я сделаю что-нибудь, о чем мы оба потом будем жалеть.

Его голубые глаза потемнели от бешенства, и Бетия решила, что будет мудрее последовать его совету и больше не говорить о родителях. Злость Эрика на ее родных согрела душу девушки. Какая-то часть ее все еще пыталась убедить себя, что родители не заслужили его гнева, но радость от того, что Эрик защищает ее, затмила все остальные чувства.

Когда Эрик стал снимать с нее красивую льняную сорочку, Бетия нервно допила вино, и позволила ему отставить бокал в сторону. Она закрыла глаза. Она все еще стеснялась своей наготы, но теперь Эрик – ее муж. Это было его право, и он, казалось, наслаждался происходящим.

Девушка тихонько вздохнула, когда Эрик взял ее на руки и отнес на кровать. Бетия лежала, наблюдая сквозь полуопущенные ресницы, как он раздевается. Его восставшее естество возбуждало ее. Она дотронулась до него, как только Эрик оказался рядом с ней в постели.

– Как хорошо, что ты оставила волосы распущенными, – прошептал он, лаская языком место, где бился пульс на ее шее.

Бетия затрепетала.

– Я не была девственна, когда мы обменялись клятвами, но так как не была ни с кем, кроме тебя, решила, что имею на это право. Нам не нужны кривотолки. – Она вздохнула, когда Эрик взял ее лицо в ладони. – Я постараюсь быть тебе хорошей женой. Я понимаю, что ты мог бы найти невесту получше.

Эрик поцеловал ее. Оторвавшись от ее рта, его губы опускались все ниже, одновременно ласковые и настойчивые.

– Да, я мог бы выбрать жену с приданым и даже с небольшим поместьем. – Эрик приподнял ее груди и стал играть с упоительными жемчужинами ее сосков. – Я также мог найти девушку с грудью попышнее, – он рассмеялся, когда Бетия сдавленно выругалась, – и бедрами пошире.

– Так что же ты тогда делаешь тут, со мной? – резко спросила она, даже страсть уже не могла унять ее ревность.

– Потому что ты – моя!

Осторожно обхватив руками бедра Бетии, Эрик прижался лицом к шелковистым нежным завиткам и с наслаждением вдохнул одурманивающий запах горячего тела. Бетия попыталась отстраниться, ошарашенная столь интимной лаской, но Эрик не позволил ей.

– И я думаю, что во всей Шотландии не нашел бы девушки слаще.

Эрик хотел быть терпеливым и нежным, хотел ласкать свою милую до тех пор, пока она не захочет его так сильно, что сама попросит войти в нее. Но когда он снова коснулся губами самого сокровенного лепестка на ее теле, вдохнул волнующий запах ее влажной, разгоряченной плоти, желание близости сделалось невыносимым.

Захваченная новыми чудесными ощущениями, Бетия и не заметила, как крепкие бедра Эрика оказались между ее ног, а его обнаженная грудь прижалась к ее трепещущей груди. Бетия со стоном пошевелилась и, глубоко вздохнув, приняла его в свое нежное лоно.

– Пожалуйста… – взмолилась она, сама не зная о чем. Поняв по-своему, Эрик еще глубже вошел в нее, заполнив все ее существо, заставив плакать от исступленного восторга. Бетия впилась в его губы, впитывая их вкус. Он продолжал свое вторжение, овладевая ею все больше, подчиняя своим желаниям, своему ритму. Его отнюдь нельзя было назвать нежным, но она и не хотела нежности. Напротив, ей нравились его сила и настойчивость. Девушка выше подняла ноги, чтобы дать больший простор его движениям, сильнее и глубже ощутить проникновения.

– Еще! – простонал Эрик прямо ей в губы. – Отдай мне всю себя! Ты – моя!

Дрожь охватила все ее тело. Сладостный трепет. Она продолжала содрогаться, и вскоре волна блаженства захлестнула их обоих. Дыхание их перемешалось, они обмякли. Обоюдный голод иссяк – они насытились.

– Ни с одной женщиной мне не было так хорошо, – отдышавшись, прошептал Эрик. Он встал, подошел к кувшину с водой и, несмотря на смущение Бетии, стер с них обоих следы страсти. Затем лег на кровать и обнял ее.

Бетия расслабленно прижалась к нему, пытаясь не думать о том, сколько у него было женщин, но все же не удержалась:

– Полагаю, ты перепробовал их достаточно.

Эрик улыбнулся и прикоснулся губами к ее волосам:

– В юности я был весьма охоч до женщин, затем, повзрослев, стал немного разборчивее. Я хотел бы оказаться на супружеском ложе таким же невинным, как и ты, но не могу изменить прошлое. Я был свободен тогда, ни одна женщина не затронула мое сердце, так что я считал себя вправе брать, что дают. Однако благодаря моей бурной молодости теперь мне есть с чем сравнивать. Я сказал, что ты – моя, но поверь мне, дорогая жена, я тоже весь в твоем распоряжении.

– Целиком и полностью? – осмелилась спросить Бетия.

– Разумеется. Если бы я думал, что не смогу сдержать клятву, то не стал бы давать ее.

Это не было обещанием вечной любви, но все же слова Эрика вселяли в Бетию надежду. Если подлинная страсть так редка, как он говорил, то, быть может, за ней последует и любовь? Девушке не хотелось всю жизнь любить человека, не способного на ответное чувство.

– Куда мы отсюда уедем, Эрик?

Эрик тяжело вздохнул и нежно погладил ее по спине:

– Боюсь, мне придется ненадолго оставить тебя здесь. Мне нужно съездить к Макмилланам. Многие спрашивают меня, не Макмиллан ли я – так мы похожи. Пришло время и Макмилланам в этом убедиться.

– Ты поедешь один?

– Тебя все еще преследует Уильям. К тому же неизвестно, как меня примут родичи. Нет, тебе и малышу лучше оставаться здесь, пока я не улажу это дело.

– А что, если Макмилланы не признают тебя?

– Об этом я пока не думал.

– Ты будешь воевать с ними?

Эрик обхватил руками ее лицо и ободряюще поцеловал.

– Я не хочу войны, но не буду лгать, утверждая, что никогда не пойду на это.

Бетия крепче прижалась к нему.

– Я понимаю, у тебя есть право бороться за то, что по закону должно быть твоим. Вот только не могу поверить, что земли и золото стоят человеческих жизней.