Лавина чувств - Элизабет Чедвик Страница 26

Тихо беседуя друг с другом, чтобы не разбудить ребенка, они проехали мимо водяной мельницы, в которой мололи зерно для деревни и для замка. Серебристая вода с шумом падала на вращающееся колесо. Крыша мельницы была покрыта новой соломой, а возле ее южной стены стояли стога тростника. Семья мельника и прочие работники выскочили из дверей, чтобы посмотреть на проезжающий мимо отряд. Рыжеволосый мальчик, примерно того же возраста, что и Роберт, стоял рядом с пышногрудой молодой женщиной. В одной руке он держал ремень. Ниже рубахи виднелись его босые ноги и сбитые коленки. Его по-скандинавски крепкое телосложение напоминало огромного рыжебородого мельника, но глаза и узкие губы указывали на кровь Монсоррелей.

Джослин с любопытством посмотрел на мальчика. Он вновь почувствовал беспокойство Линнет.

— От вашего мужа? — спросил он, вновь сводя разговор к Джайлсу. Да и как можно было его избежать, если все кругом напоминало о нем?

Она покачала головой.

— Один из сыновей Раймонда.

— Ах да, у него именно такая репутация, — заметил Джослин, прищурившись и вспомнив кое-какие непристойные байки и шутки, рассказанные в бараках Ноттингема. — Сколько у него таких сыновей?

— Я не знаю, — холодно ответила она, давая понять, что эта тема ей неприятна. — Джайлс с отцом поссорились несколько лет тому назад, и с тех пор мы жили за мой счет. — Она сердито посмотрела на него, и, когда заговорила снова, в ее голосе зазвучал вызов: — А у вас есть дети, сэр Джослин?

— Когда сам являешься внебрачным сыном, то дважды подумаешь, прежде чем породить такого же, — ответил он и, поерзав в седле, мрачно добавил: — Иногда думаешь дважды, но все равно рискуешь, поскольку человеческая природа берет свое. Но, насколько я знаю, у меня нет отпрысков.

«Больше нет», — подумал он.

Ехали молча, пока не проснулся Роберт, которого нужно было спустить на землю, чтобы размять ноги. Они проезжали сейчас мимо небольшой рощи из берез и орешника, принадлежащей лорду, продавшему жителям деревни право собирать здесь осенью хворост и орехи. За рощей простирался широкий луг, на котором паслись молочные стада из замка. Выше по склону, ближе к главной башне, щипали траву гуси и овцы.

Вернувшись к матери, Роберт уселся в ее седло, обхватив маленькими ручонками шею лошади. На ярком солнечном свете волосы его стали светло-золотистыми, а глаза нежно-голубыми, отчего он стал похож на крохотного ангела.

Откуда-то слева, с дальней стороны рощи, слышался стук топора, будто рубили деревья. Джослин почувствовал себя неуютно в этой роще. Деревья были похожи на страшных чудовищ с длинными руками и уродливыми, торчащими во все стороны костлявыми пальцами. Он оглянулся и посмотрел на закрытый покрывалом гроб. Повозка, на которой он лежал, скрипела и дребезжала, подпрыгивая на неровной дороге, и Джослину на мгновение подумалось, что это может разбудить покойника. У него мурашки побежали по спине от таких мыслей, и он начал гнать их от себя прочь.

— Что случилось? — с беспокойством спросила Линнет.

— Переберитесь в середину, миледи, под защиту мужчин, — сказал он, надев свой шлем. Затем стянул с ремня щит, висевший у него за спиной, и приготовился к бою.

Линнет уставилась на него, раскрыв рот от неожиданного поворота событий.

— В боевой порядок! — прокричал он, повернувшись в седле, чтобы предупредить своих людей. — Малькольм, оставайтесь возле леди!

— Есть, сэр! — Из-под его шлема по-прежнему выбивались рыжие волосы. Он взял поводья у Линнет и отвел ее лошадь в центр отряда.

Залитая солнцем тропа оставалась впереди все такой же безлюдной и безопасной, но все воины, достав оружие и подняв щиты, заняли свои места в боевом порядке.

— Вы что-нибудь заметили, сэр? — спросил Майлс де Селсей, ехавший рядом с Джослином.

Джослин приметил во взгляде своего подопечного любопытство.

— Интуиция, — ответил он. — Рыцарское чутье, как говорит мой отец. Ты заметил, как стало тихо, даже птиц не слышно?

Седло де Селсея заскрипело, когда он, повернувшись, посмотрел в гущу деревьев. Он прищурился и кивнул, как бы подтверждая слова Джослина.

Двигаясь дальше, Джослин насторожился. Все его сознание в эти минуты было напряжено. Он ощущал каждый волосок на своей голове. Его жеребец Уайтсокс, казалось, почувствовал настроение своего хозяина и тоже напрягся.

Они приблизились к концу рощи, где тропа становилась уже и шла прямо. На ней остались следы от телег лесников и старые отпечатки лошадиных копыт, временами попадались кучи несвежего навоза. Легкий ветерок посвистывал среди ветвей. Тропа раздвоилась, как кончик змеиного языка. Путь отряду преградило поваленное дерево, и воинам пришлось разбиться по двое.

Сверкнувшая среди ветвей сталь ослепила Джослина. Он услышал чью-то короткую команду и глухой стук копыт и тут же заметил каких-то всадников, скачущих наперерез его отряду, чтобы закрыть выход из рощи. Двигавшийся впереди рыцарь размахивал топором, блестевшим на солнце. Затем, схватив топор за круглую рукоятку и, выставив его вперед, он приказал атаковать.

Через пару секунд отряд врага очутился возле команды Джослина, но неожиданности в этом для его людей уже никакой не оказалось, и нападение было лишено преимущества внезапности. Тем не менее оно было не на стороне Джослина, ибо он располагал меньшим числом воинов, кроме того, его передвижение сдерживали две груженые телеги и повозка с гробом.

Двое из атакующих рыцарей попытались пробиться через охрану, окружавшую Линнет и Роберта. Гнедой жеребец поравнялся с кобылой Линнет, а его наездник, схватив поводья, стал разворачивать ее кобылу. Плакавшего Роберта выхватили из ее рук. Она закричала, как могла, зовя на помощь и отчаянно оглядываясь кругом. В гуще сражавшихся она заметила Малькольма, вовлеченного в ожесточенную борьбу с врагами, обступившими его с двух сторон, и поняла, что он не сможет вырваться, чтобы помочь ей и Роберту.

Высокий гнедой жеребец с всадником начал отходить уводя за собой Линнет, но подоспевший Джослин ударом меча отрубил наезднику руку, высвободив таким образом поводья Линнет. Хрипя от боли, всадник, чуть не похитивший ее, вывалился из седла. Защищая Линнет, Джослин кружился на Уайтсоксе, выставив вперед щит, отражая удар за ударом. Увидев другого рыцаря, держащего Роберта, он поднял свой меч и перешел в наступление. Смертельный удар, обрушенный Джослином на похитителя, оставил глубокий след на его теле, и тот, захлебнувшись в крови, упал на землю. Джослин успел выхватить у него из рук Роберта.

— Вот, возьмите его, — задыхаясь, сказал он Линнет.

Взяв ребенка, молодая женщина крепко прижала его к груди, но, заметив на нем кровь, начала судорожно ощупывать его, пытаясь найти рану и оценить, насколько она опасна.

— Ради Бога, миледи, это не его кровь! — прокричал Джослин. — В таком сражении вряд ли стоит обращать внимание на подобные пустяки!

Она хотела крикнуть ему, что захват Роберта и грубое обращение с ним отнюдь не пустяки, но он уже был слишком далеко, чтобы услышать ее, направив Уайтсокса к одной из повозок, захваченной врагом.