Семья навеки - Энн Питерс Страница 26

— Поешь супу, дорогая, — предложила Карла, прерывая молчание, воцарившееся после ухода доктора. Все были измучены. Зак наконец сбросил с себя костюм далматинца. На скуле у него был заметен фиолетовый синяк — один из ударов Николь пришелся ему по щеке.

— Нет, спасибо. Это был Ричард. Сейчас мы можем говорить об этом с большой уверенностью. Ники узнала его голос, он ее напугал. Мы не можем допустить, чтобы он добрался до нее.

— Он сможет это сделать, — страшным голосом поклялся Зак, — только через мой труп!

Моника крепко обхватила себя руками, так как внезапно у нее по коже побежали мурашки.

— Ты не знаешь, на что он способен.

— Мне нужна его фотография, — сказал Зак. Только сейчас ему пришло в голову, что он даже не знает, как выглядит этот мужчина. — Дай мне фотографию, чтобы я смог размножить ее и распространить.

— Фотографию? — неуверенно повторила Моника. — Неужели ты думаешь, что я ношу при себе фото этого мужчины?

Зак состроил гримасу.

— Нет, думаю, что нет. А в альбомах?..

— Нет, ничего нет, — с несчастным видом проговорила Моника. — После развода и всех тех событий я оставила только фотографии с Ники, а все остальное сожгла.

— Мне кажется, у нас должна быть фотография, — вдруг вспомнила Карла и поднялась.

Через несколько минут она вернулась.

— Это свадебная, — проговорила она, обращаясь к Монике и протягивая глянцевый снимок. При этом она почти извиняющимися глазами посмотрела на Зака.

Пока Моника вытирала мокрые руки, Зак взял снимок. На Синклера он бросил лишь беглый взгляд. Но и этого было достаточно, чтобы выяснить, что десять лет назад у этого мужчины все волосы на голове еще были. Также Зак заметил, что глаза у этого субъекта очень близко посажены.

А вот девушка в белом свадебном платье заслуживала большего внимания. Невеста была очаровательна, и она таким внимательным взглядом смотрела на своего жениха…

— Я тогда была очень молода. — Моника тоже взглянула на фото.

— И очень сильно влюблена. — Зак чувствовал, что внутри у него извивается безобразная змея ревности.

Раньше он никогда не испытывал этого чувства, и теперь ему совсем не нравилось его состояние. Охваченный непонятной досадой, он разорвал фотографию на две части, прямо посередине.

— Эта часть мне не понадобится, — буркнул он, отдавая Монике обрывок с изображением невесты.

Зак сорвал со спинки стула свою куртку и, пожелав всем спокойной ночи, вышел из кухни, хлопнув дверью черного хода.

Моника умылась и почистила зубы, едва соображая, что делает. После этих процедур она какое-то время пристально рассматривала свое изображение на обрывке фотографии, которую подсунула под рамку зеркала. Моника пыталась понять причину той боли, которую увидела в глазах Зака.

Боль и что-то еще. Какая-то мысль, какое-то чувство превратили его глаза в два горящих недобрым огнем уголька.

Гнев? Нет. Она видела его, когда он сердился. Тогда его глаза были словно предвещающее бурю небо.

Ревность? Моника фыркнула. Она почувствовала, что глупо даже мысленно связывать это слово с Заком. И еще…

«Я тогда была очень молода», — сказала она Заку. Она была доверчивой, наивной и невероятно привлекательной. Именно поэтому такой самоуверенный и обходительный мужчина, как Ричард Синклер, выбрал ее себе в жены. На восемь лет старше ее, он был для Моники словно волшебник, обладающий всей многовековой мудростью.

Моника училась в закрытых школах и была к тому же единственным ребенком у Карлы и Томаса Гриффит. Ни о каком опыте до брака не могло быть и речи.

А Ричард, привыкший легко одерживать победы на любовном фронте, был заинтригован скромностью Моники и поэтому делал все, чтобы ее добиться. Стремительное, как ураган, ухаживание закончилось сказочной свадьбой.

Но сказок в жизни не бывает.

Неопытность и скромность девушки, которые так дразнили Ричарда до свадьбы, стали для него скучны после свадьбы. От первой брачной ночи в памяти Моники остались только унижение и боль. Медовый месяц на Гавайских островах превратился в формальность — через три дня Дик стал искать удовольствия на стороне.

Эта девушка с лучистыми глазами на фотографии и не подозревала, что еще для нее припасено. Она была очень молода…

«И очень сильно влюблена», — парировал Зак, услышав эти слова. Да, она действительно была влюблена — влюблена в саму любовь. Это было что-то вроде фантазии, девичьей мечты, не имевшей отношения к реальности. Только сейчас она начала понимать, что такое любовь, и у нее появился шанс стать счастливой. А что касается невесты на фотографии…

Моника вытащила снимок из-под рамки зеркала и разорвала его на мелкие кусочки.

Она пробудилась от беспокойного сна, когда рассвет едва забрезжил в незашторенном окне. Моника поднялась на локте и внимательно посмотрела на Николь. Ночник в нише стены был включен, и она смогла рассмотреть выражение лица дочери. Во сне черты ее были спокойны и расслаблены, дышала она глубоко и ритмично через слегка приоткрытый ротик.

Раздался какой-то звук. Моника застыла, прислушиваясь. Легкий щелчок по стеклу. Еще один.

Видимо, именно эти звуки и разбудили ее. Моника откинула одеяло и встала с постели. Потом на цыпочках подошла к окну, вгляделась в полутьму. И непроизвольно отпрянула назад, когда еще один камешек ударился о стекло. Остатки сна слетели с нее.

— Кто там? — Она снова осторожно приблизила лицо к стеклу, задержав дыхание, чтобы стекло не запотело. Сначала она смогла разобрать только выложенную черепицей крышу крылечка. Ее внимание привлекло какое-то движение, и она увидела Зака. Он стоял возле калитки, а позади него у обочины дороги была припаркована машина.

Зак тоже ее увидел и знаками просил спуститься вниз.

Моника бесшумно, как привидение, прошмыгнула в ванную. Там она глянула на себя в зеркало, прошлась расческой по волосам и быстро оделась. Ее полусапожки стояли внизу, в холле, там же висело и пальто.

— Как Ники? — спросил Зак.

— Спит. — Моника остановилась на последней ступеньке, и их глаза оказались на одном уровне. Она изучала его лицо, размышляя, что сделало его кожу такой серой: предрассветная темень или усталость. — Что ты здесь делаешь? — спросила она, задрожав от порыва влажного ветра, который поднял полы ее пальто. — Что-нибудь случилось?

— Да, — ответил Зак. — Нет, к Николь это не имеет отношения, — быстро заверил он, обнимая ее за плечи и ласково направляя к своей машине. — Но я еще не сделал копии с фотографии, так как все везде закрыто.

— Ну, это и неудивительно — ведь сейчас ночь.

— Я ругаю себя последними словами. — Он открыл дверцу машины и мягко подтолкнул Монику в салон. — Не беспокойся, — произнес Зак. — Я тебя не похищаю. Просто в машине теплее разговаривать.