Любовь в кредит - Джеки Д'Алессандро Страница 26

– Это ограбление? – спросила она, передразнивая его гортанным голосом.

– Это обыск и захват. – Джексон просунул руки под ее бирюзовую безрукавку. Ощутив его руки на своей груди, Райли закрыла глаза.

Он ласкал и осыпал поцелуями шею и грудь мурлыкающей от удовольствия Райли. Расстегнув молнию на ее шортах, он просунул руки внутрь и застонал от вожделения. Хотя, может быть, это застонала она?

Джексон отступил и несколько секунд молча любовался ею. Райли была прекрасна: обнаженная, возбужденная, с затуманенными от любви глазами. Джексон глубоко дышал, вдыхая всей грудью ее ванильный аромат, смешанный с возбуждающим мускусным запахом женщины.

– У меня не получается стоять смирно, – проговорила она, потершись о него.

Нежно лаская ее, Джексон шептал:

– Ты не можешь стоять смирно... Что это значит? Ты хорошо играешь в эту игру или, наоборот, плохо?

– Хм. Я тоже не знаю. Какая разница! Я... о-о-о, уступаю победу тебе.

Она с готовностью согнула колени, но несколько мгновений он просто смотрел на нее в мягком свете, падавшем из прихожей. Были слышны лишь глухие удары их сердец. Склонившись над ней, Джексон прильнул губами к ямке у основания шеи.

– Смотри на меня, – прохрипел он, уставившись в пылающее лицо Райли.

Ее золотистые карие глаза, затуманенные вожделением, раскрылись. Она остановила взгляд на Джексоне, и они несколько секунд просто смотрели друг на друга. Райли протянула руку и, запустив пальцы в его волосы, жадно прижалась к его рту губами. Джексон двигался медленно, стремясь продлить наслаждение, но наконец понял, что больше не в силах сдерживаться. И когда Райли теснее обхватила его ногами, наступила кульминация. Затихли последние судороги страсти, из груди вырвался стон, и он уткнулся головой между ее грудей.

– Хорошо, – шепнул он, еще не в силах выровнять дыхание. – Все, что произошло сейчас между нами, свидетельствует, что твое присутствие лишает меня самообладания. Одно твое прикосновение – и все, я погиб!

Джексон с усилием поднял голову. Он удовлетворенно расслабился, его щеки заалели, но с лица не сходило потрясенное выражение.

– Ты считаешь, это плохо?

– Думаю, иногда это может быть плохо, потому что мне нравится в любых ситуациях контролировать себя.

– Ты всегда можешь быть сверху. Райли прищурилась.

– Я не это имею в виду.

– Знаю. – Джексон убрал прядь с ее щеки. – Я отлично понимаю, что ты имеешь в виду. Можешь мне не верить, но, направляясь к тебе сегодня, я не предполагал, что через три минуты мы окажемся раздетыми.

Райли вскинула брови.

– Да? А сколько, ты думал, это займет у нас времени? Пять минут?

Джексон засмеялся и поцеловал ее в кончик носа.

– Скорее десять. Во всяком случае, меньше пятнадцати. Но не поставил бы на то, что это займет больше двадцати. – Он кончиком языка пробежал по ее пухлой нижней губе. – Я очень хотел тебя.

– Неужели? – Райли, едва касаясь, провела пальцами по его спине. В ее глазах появились озорные искорки. – Я что-то не заметила.

– Значит, все надо повторить, чтобы ты обратила на это внимание.

– Суровое наказание, но я постараюсь вынести его.

– Но прежде чем мы приступим ко второму раунду, мне требуется заправиться. Кто-то, кажется, предлагал спагетти?

– Мадам Всевидящая предрекает, что до утра нам еще понадобятся углеводы.

Джексон приподнял брови.

– Это приглашение провести ночь вместе?

– Думаю, да. Тара сегодня ночует у подруги, поэтому квартира в моем распоряжении. Переночуешь?

– Это зависит от того, какой смысл вкладывается в слово «ночевать». Означает ли оно, что надо будет засыпать?

Райли рассмеялась.

– Вероятно, надо, чтобы не заснуть завтра на работе. Моя цель – измотать тебя за эту ночь.

Джексон посмотрел в ее лучащиеся смехом глаза и понял, что никогда еще не чувствовал себя таким счастливым. И много ли надо для счастья? Великолепный секс и хороший ужин. Но внутренний голос тут же возразил ему: та искра, которая вспыхнула между вами, означает нечто гораздо более серьезное, чем секс и спагетти. Но как бы то ни было, удовольствие от этого получаешь огромное.

Улыбнувшись, он сказал Райли:

– Неси все сюда, сладкая.