Святость и соблазн - Хелин Вэлли Страница 26

— У тебя что-то есть на уме, да?

Еще бы не было, хотя его мысли представляли не связанные между собой отрывки вроде воспоминаний Флоренс.

— Ты о ней ничего не знаешь, — сказал он, — и все же предложила ей работу.

Тетя Кэйт подняла бровь.

— Ты о ней тоже ничего не знаешь, — возразила она, — и все же она живет с тобой.

— Она со мной не живет. Я просто предложил ей пристанище. Это вовсе не одно и то же.

Понимающая усмешка на губах тетки ясно показывала, что она думает по поводу этого уточнения.

Руперт уставился в свою чашку, мучительно раздумывая о том, стоит ли делиться с пожилой женщиной своими догадками относительно прежней жизни Флоренс. Сейчас ему хотелось больше походить на Энтони, с его несерьезным отношением к женщинам, — тот не принял бы ее откровения всерьез. Что же касается Остина, брат вообще никогда не оказался бы в подобной ситуации.

— В чем дело, дорогой? — ласково спросила его тетя Кэйт.

Руперт взглянул на тетку, которую любил всем сердцем. Она заменила ему мать, а ведь в тот момент, когда ей пришлось взять на себя ответственность за племянников, Кэйт было не больше лет, чем сейчас ему.

— Мне надо кое-что рассказать тебе о Флоренс… — начал он.

Руперт выложил все без утайки. И об отрывочных снах Флоренс, больше похожих на видения прошлой жизни. И о случае на пляже. И о ее собственных подозрениях, в которые ему очень не хотелось верить.

Когда он закончил, тетя Кэйт долго молчала. Поймав ее взгляд, Руперт испугался. Взгляд был хорошо ему знаком и означал, что она знает ответ, но хочет, чтобы он нашел его сам. И приготовился к худшему.

— Спроси ее об этом, — неожиданно предложила тетя Кэйт.

Руперт покачал головой.

— Не могу. На нее нельзя оказывать никакого давления.

Она взяла его за руку, прикосновение было привычно мягким и теплым.

— А что тебе подсказывает твое сердце?

— При чем здесь это?

Его попытка потянуть время выглядела просто наивной. Тетя Кэйт, как всегда, видела его насквозь.

— Передай мне свое впечатление от этой женщины, ведь она живет в твоем доме.

Задумчиво хмыкнув, Руперт откинулся на спинку стула.

— Приятна в общении. Умна. Заботлива, — стал перечислять он. — С тех пор как появилась в доме, Барби от нее не отходит. Бонни и Клайд всегда устраиваются рядом, когда она садится на диван.

— Ты ведь знаешь, что животные интуитивно чувствуют, хороший человек или нет? — спросила она, словно Руперт нуждался в напоминании об этом.

— Она немного странная. Раздражающе независимая. Часто просто сбивает с толку. — Он предпочел не упоминать о ее сексуальной притягательности.

— Остину она явно понравилась, не говоря уж об Энтони. Мы с Дороти прекрасно провели с ней вчерашний вечер. — Тетя Кэйт слегка покачала головой. — Нет, Руперт. Извини меня, но то, что ты сказал насчет ее сомнительного прошлого, никак не вяжется с образом очаровательной молодой женщиной. Ты же сам все видишь. Она пришла в восторг от возможности получить даже столь непрестижную да еще временную работу. Разве так ведет себя женщина, которая купается в роскоши?

— Нет, не так, — со вздохом признал Руперт, не совсем понимая, должен ли почувствовать себя лучше или нет. — И что ты можешь предложить?

— Предоставь все времени. — Поднявшись со стула, тетка подошла к Руперту и обняла за плечи любящим жестом. — И знаешь что, милый?

— Что?

— Целиком доверься своему сердцу. Оно никогда не лжет.

Ни Флоренс Парето, ни Флоры Парето, ни даже Ф. Парето как будто вовсе не существовало в природе. Во всяком случае, женщина с таким именем не значилась в справочниках информационных служб нескольких крупных городов, к которым обратилась Флоренс. А сорокавосьмилетнего Ф.А. Парето из Вашингтона брать в расчет не приходилось.

Впрочем, не совсем уверенная в том, что ее зовут именно так, она не очень расстроилась.

— Поднимайся, Барби, — сказала Флоренс собаке, мирно посапывающей на своем коврике. — Подышим свежим воздухом.

На какое-то мгновение приоткрыв темные глаза, Барби приподняла морду, но тут же уронила ее обратно на лапы.

Флоренс рассмеялась.

— Все ясно. Тогда я найду, чем заняться и без тебя.

И молодая женщина отправилась на поиски Руперта, намереваясь спросить, чем она может быть ему полезна. Но ни в кухне, ни в гостиной его не было, поэтому она поднялась в его спальню. Дверь стояла широко открытая, но внутри не было никого.

Взгляд Флоренс упал на кровать.

— Нет, — решительно сказала она себе. — Туда заходить не надо.

И, старясь избежать соблазна поближе узнать своего гостеприимного хозяина через принадлежащие ему личные вещи, Флоренс поспешно спустилась по лестнице.

— Руперт!

Никакого ответа.

Раздвинув стеклянные двери, она выглянула во внутренний дворик.

— Руперт!

Здесь его тоже не было. Прикрыв глаза от солнца ладонью, Флоренс подняла голову. Небо было совершенно безоблачным, легкий ветерок с моря доносил бодрящий запах соли.

— Что-нибудь ищете?

Она повернулась на звук глубокого бархатистого голоса Руперта, появившегося в открытых дверях. Из одежды на нем были только джинсы.

— Я… я искала вас.

Флоренс вовсе не хотелось, чтобы ответ прозвучал столь откровенно призывно. Но насколько можно было судить по зажегшемуся в его глазах огоньку, это удалось ей не слишком хорошо.

— Вы меня нашли, — сказал Руперт с выжидательной улыбкой.

Несмотря на потерю памяти, она была совершенно уверена, что никогда ранее не сталкивалась со столь привлекательным мужчиной. Руперт Атвуд являл собой мечту любой женщины, воплощенную в плоть и кровь. И она была одной из этих женщин.

— Флоренс…

Она с трудом оторвала взгляд от его лица.

— Да?

— Вам что-нибудь нужно?

— Нужно? — бессмысленно повторила она. Интересно, какова будет реакция Руперта, если она скажет, что ей на самом деле нужно?

Оторвавшись от двери, он пошел ей навстречу.

— Вы сказали, что искали меня.

Что ж, пусть прошлое остается неведомым, зато настоящее стало вдруг предельно ясным. Одно прикосновение, одно произнесенное шепотом слово, один чувственный поцелуй — и одна из мучающих ее тайн будет разгадана: она узнает, что значит заниматься любовью с Рупертом.

— Да, — ответила Флоренс, — мне действительно кое-что нужно.

— Что же именно?