Влюбленная в принца - Николь Бернем Страница 26

— Вы? Правда?

— Мне это доставит удовольствие. — И он размашисто расписался на гипсе. — Поправляйся скорее, Карлотта.

— Обязательно!

Сестра выкатила кресло из лифта. Обе обернулись и махали рукой, пока не закрылись двери лифта.

Федерико повернулся к Пиа и уже начал что-то говорить, но замолчал и коснулся губами уголка ее глаза.

— Что это?

Она хотела сказать, что попало что-то в глаз. Но язык не повернулся так неуклюже солгать.

— Во-первых, я едва сдерживалась ради Дженнифер, чтобы не разрыдаться. Во-вторых, вчера я почти потеряла голову, когда Паоло разыграл шутку в фонтане. И эта девочка… вы осветили ей нынешний день. — От неловкости у нее пылали щеки. — Я не всегда так реагирую.

— Не думаю, что вы могли бы работать с беженцами или с пациентами, больными СПИДом, если бы не обладали большой силой духа.

— Это потому что дети, — бессвязно бормотала она. — Я не умею с ними обращаться. И когда вижу, что они страдают, как эта девочка…

— Не умеете? Вы шутите?

— Совсем нет.

— А как удивительно вы нашли подход к Артуро и Паоло. — Черты его лица смягчились. — И не только вчера в саду, а и в тот день, когда они ударили вас бумерангом. Многие взрослые решили бы, что их надо наказать. Или по крайней мере смотрели бы на них с неудовольствием. Вы же больше всего заботились о том, чтобы они не очень переживали. Вы понимали, как они огорчены. Несмотря на боль, вы старались успокоить их. Они вышли из лифта и повернули налево, к лавке, где продавали подарки.

— У вас врожденный дар привлекать детей, — убеждал ее по дороге принц. — И взрослых тоже. По-моему, вы себя недооцениваете.

Он замолчал, ожидая, когда она посмотрит ему в глаза. Она подняла голову, и глубокая убежденность в его лице поразила ее.

— Я хотел сказать вам… Вчера я поступил бестактно.

— То есть?

— Сказал, что вы будете для кого-то хорошей женой и матерью.

Она засмеялась, надеясь, что он не видит, как воздействует на нее простое упоминание слов «жена и мать».

— Приятный комплимент.

— Нет, не комплимент. — Он взял ее за плечо и остановил. — На самом деле я думал, какой удивительной женой вы стали бы для меня. И матерью для моих детей.

Пиа собрала все силы, чтобы не выдать своего потрясения. Этого не может быть.

— Играя под дождем с мальчиками, я чувствовал себя превосходно, — продолжал он. — Я… я никогда не испытывал такой легкости, такого удовольствия, оставаясь только с женщиной и детьми. И это было не просто удовольствие. Мне всегда было спокойно с Лукрецией. Но вчера произошло что-то большее. Я не могу это объяснить… Мы…

У Пиа сердце едва не выскочило из груди. Федерико ди Талора, мужчина, о котором мечтает каждая женщина в западном мире, испытал «что-то большее» с ней? С женщиной, которая даже под пыткой не могла бы отличить модели Прада от моделей Гуччи?

Невероятно. И так быть не может. Но все же его слова звучали для нее музыкой. «Мы…»

— Разумеется, я не имею в виду сию минуту. — Первый раз после их знакомства у Пиа мелькнула мысль, что он нервничает. — Я безмерно ценил Лукрецию. Она была моим самым дорогим другом. Но если бы я женился снова… Я хотел бы надеяться, что это будет такая женщина, как вы.

Он взял ее за руку и сжал пальцы. Какое нежное прикосновение! Никто из заметивших их, когда они стояли недалеко от лавки подарков, не ошибся бы в характере их отношений — ореол романтической любви окружал эту пару.

Забыв обо всем на свете, Пиа смотрела на принца. Впитывала его слова и откровенное желание, горевшее в глазах. Она не могла произнести ни звука. Но Федерико спас ее от необходимости говорить. Не отпуская ее руки, он повел ее в сторону от лавки. Держась за руки, они медленно и молча вернулись в комнату ожидания. Им, конечно, не удалось избежать любопытных взглядов пациентов, визитеров, персонала, которые заполняли холлы и коридоры. Без предупреждения он втянул ее в маленький кабинет и закрыл дверь на задвижку.

— Кабинет принадлежит доктору нашей семьи. — Голос Федерико был чуть громче шепота. Он крепко сжал ее в своих объятиях. — Надо будет напомнить ему, что дверь лучше запирать.

— По-моему, он уже с ночи в больнице — волнуется за Дженнифер, — удалось проговорить Пиа. — Ее тело предчувствовало неизбежное и ликовало каждой своей клеточкой. Но разум продолжал сопротивляться. — Если он оставил дверь незапертой, это, возможно, означает, что он вернется…

— Час назад он ушел из родильного отделения и взял с собой ключи от машины. — Федерико так повернул голову Пиа, чтобы их губы встретились.

Жажда и отчаяние охватили ее. Не в силах сопротивляться искушению, она вернула ему поцелуй. Его теплые большие руки на спине прижимали ее к нему все крепче. Их тела словно впечатались друг в друга. У нее не осталось ни малейшей возможности протестовать. Она не могла сказать ему, что уже получила новое назначение и скоро оставит Сан-Римини. Что уже задолго до этого она знала: она не подходит такому мужчине, как он.

Глухой стон вырвался из его горла и вызвал немедленный ответ у нее — она полностью расплавилась.

Но, по правде, что плохого в обычном поцелуе? Ведь она уже давно поняла, что ей никогда не выбросить его из своей жизни. После того как они целовались последний раз, он заполнял собой каждый момент, когда она бодрствовала. Ничего особенного не может случиться в битком набитой людьми больнице. Так почему бы не запастись еще одним воспоминанием? Чтобы потом, когда она будет работать где-нибудь в жаркой пустыне, ей было о чем мечтать. Как о глотке холодной воды.

Ее руки медленно скользили по его широкой груди и плечам. Достойный обожания образец. Она чуть не задохнулась, придя в восторг от совершенной пропорциональности твердых мышц под ее пальцами.

— Когда…

— В пять утра, — прошептал он, читая ее мысли. — До того, как проснутся мальчики. Это единственное время, которое полностью принадлежит мне.

Он наклонился, чтобы снова завладеть ее ртом, потом целовал шею с таким жаром, что она почти потеряла сознание. Потом усадил ее на стол, и она, не думая, охватила его ногами за талию, руки впились в широкую могучую спину. Что с ней будет, когда она увидит этого мужчину обнаженного в своей постели? И как это должно быть потрясающе…

Его руки ворошили ее волосы. Он поднял голову. Их затуманенные глаза встретились. Он наклонился, чтобы в очередной раз завладеть ее ртом, но передумал и поцеловал ее в щеку.

— Это значит, вы решили остаться?